Хроники некромантских будней (СИ)

— Асха всё обращает на пользу, — в голосе её слышится облегчение. — Я стану четвёртой жертвой, и демоническая скверна смоется нашей кровью. А ты, любимец Богини, заверши начатое дело, — Арантир вновь в почтении чуть склоняет голову, пока Виктория уходит в сторону.

Она отдаляется от лагеря, желая побыть наедине. Ритуал будет проведён на рассвете, и до того времени рыцарь смерти желала подготовиться. Усмирить собственные мысли и очистить собственную душу.

Облегчение отзывается давно забытым нетерпением, покалывающим на кончиках пальцев — на какой-то краткий миг Виктория будто снова чувствует себя живой, и чужая горячая рука хлопает её по спине.

Виктория улыбается.

Долгая дорога подходит к своему завершению, и тоска одиночества отступает, давая место покою и смиренному принятию.

Асха всё обращает на пользу.

Она дарует Виктории жизнь, драгоценное время, что растягивается на долгие-долгие десятилетия холода одиночества и мрака забвения. Она по-прежнему одна из наиболее влиятельных фигур Эриша, но это совершенно не волнует её немёртвое сердце.

Ведь она осталась одна.

В этом новом мире она осталась совсем одна, потеряв всех, кого знала и кем дорожила. Из той старой жизни не осталось ни одного знакомого лица, ни одного знакомого голоса — не осталось ничего, кроме неё самой. И тяжёлого бремени существования, ознаменованного памятью и вечной горестью сожаления.

Виктория смотрит долгим взглядом на чёрное беззвёздное небо и закрывает глаза.

Она не смогла помочь своему возлюбленному.

Она никому не смогла помочь.

Она видит лица тех, кем когда-то дорожила — сейчас рядом нет никого из них.

Ведь Алехандро сам добровольно оставляет их, переходя на другую сторону Завесы и в конце концов оказываясь ею же и поглощённым.

Ведь Вейна, храбро защищающего тех, кого он любил, предают жестокой участи маги, вчерашние братья и союзники.

Ведь Анастасию забирает в свои вечные тоскливые объятия Мать Намтару.

Ведь Закира погибает в бою, отдавая свою жизнь на вечное служение Асхе.

Тоска снедает немёртвое сердце — кто сказал, что мрачные служители Прядущей не умеют чувствовать? Виктория усмехается горько и вновь смотрит в чернь ночного небосвода.

Пока фантомная горячая рука крепко сжимает её плечо.

Верный до последнего мгновения Валерио отдаёт за неё свою жизнь с улыбкой на губах — Виктории почему-то кажется, что о такой смерти он мечтал больше всего. И она не плачет о его смерти, нет, лишь принимает отход лучшего друга как данность.

Ведь Асха всё обращает на пользу.

Она впервые за четыре с половиной сотни лет не может сдержать неестественно горячие слёзы, когда опадают могучие чёрные крылья. Архонта настигает его судьба, и Асха призывает своего верного сына к себе. В то время как последняя надежда разбивается о землю вместе с безжизненным телом Ангела Смерти.

По крайней мере, для Виктории уж точно.

И долгая-долгая жизнь превращается в нестерпимое бессмысленное существование, скованное льдами вечного одиночества и печали.

В конце концов, из той, другой, старой жизни в новом, разорванном на клочья и ослабленном Эрише остаётся лишь она одна.

— Асха примет всех, — пустой взгляд скользит по безымянным могилам преданных земле воинов, и Виктория искренне сожалеет, что не может пойти следом за ними.

Вместо этого она продолжает свой путь вперёд, деля его на двоих со своей памятью и растерзанным сердцем.

«Пожалуйста, Госпожа, прими меня в свои объятия»

«Я верой и правдой служу тебе много веков, молю, подари мне долгожданный покой, ведь я так устала»

«Подари мне долгожданный покой под сенью твоих крыльев, в том месте, где я снова смогу встретиться с ними. В том месте, где я снова смогу встретить его»

Виктория улыбается горько — милосердная и жестокая Богиня, наконец-то, внимает её молитвам. И долгая дорога обретает своё завершение.

Горизонт занимается рассветом, и радость и надежда впервые за полтора века тьмы и холода безучастного равнодушия освещают уставшую душу. Виктория идёт на смерть без страха и сожалений, лишь с благодарностью — скоро её страдания закончатся.

Скоро она снова встретит своих друзей и своего возлюбленного, с которым ей никогда не было суждено быть вместе. И пусть они вновь расстанутся, затерявшись в вечном цикле перерождений, Виктория улыбается — пусть даже в последний раз, но она увидит его.

Крик боли заглушает читающееся заклинание; он разрезает звенящий магией воздух и устремляется ввысь, теряясь где-то среди облаков. Немёртвое тело недвижимо замирает в воздухе, и жилы его наливаются багряно-алым пульсирующим жаром, плавящим доспехи и сжигающим кожу. Тёмные волосы, словно змеи, развеваются на ветру, а горящие зелёным ядом Матери Намтару глаза закатываются.

Пока Ургаш сцепляется в очередной схватке с Асхой, и Паук плетёт свою паутину.

Виктория добровольно отдаёт себя до последней капли, и тело безвольной куклой падает наземь. Бездыханное, безжизненное — лишь оболочка, более ни на что не годная. Мертвенно-бледная кожа, местами прожжённая магией ритуала, и счастливая умиротворённая улыбка — всё, что остаётся от некогда могущественного рыцаря смерти.