Хроники некромантских будней (СИ)

— Мастер Белкет! Ты ведь понимаешь, что это значит, — Вейн щурится предостерегающе. — Я охотился за ним сотню лет… Теперь у меня есть доказательство, которое даже тебе трудно будет проигнорировать, — в голосе его звучит обвинение, и лишь Асхе одной известно, как сильно слова бьют по чужому сердцу, ещё при жизни окутанному в корку вечных льдов.

— Ты нашёл нечто большее, нежели отметину Сандро на бедном ребёнке, Вейн, — архонт, правда, возражает, на удивление, мягко, будто поясняя ученику непонятную тему, которую он сам не в состоянии постичь без помощи учителя. Скрывает умело себя, вместо этого прямо поднимая волнующую тему. — Ты нашёл оружие. Никто больше не видит это дитя — ни Драконы, ни демоны, ни Сандро… Особенно Сандро. Она вне паутины. Она способна на невозможное и сумеет противостоять всем замыслам Загробного Владыки, — слова Белкета будто подводят невидимую линию, и Вейн невесело усмехается.

Можно подумать, он и сам всего этого не знал.

— Я знаю, чего ты хочешь, мастер, — он говорит тихо, спокойно глядя в чужое, спрятанное капюшоном лицо. — Однако я не тот, кто вправе принимать подобное решение.

— Ты не сможешь вечно скрывать от этого ребёнка его суть, Вейн, — архонт настойчив, и в голосе его слышится отголосок нетерпения. — Судьба этой девочки в её руках.

— Я знаю, — Вейн тоже начинает терять самообладание. Напрягается всем телом и крепче прижимает Закиру к себе. — Именно поэтому я не позволю, чтобы она платила за наши ошибки.

Напряжение осязаемой преградой зависает пред ними. Невысказанными словами ложится на холодную кожу — назревающую ссору весьма кстати прерывает Анастасия с Синеклювом на плече.

— Архонт Белкет, — она чуть склоняет голову в почтении, обращаясь к ангелу. — Вейн, — взглядом скользит по фигуре Жнеца, а после долго всматривается в его лицо. — Мне сказали, ты хотел видеть меня?

— Не буду вам мешать, — Ангел Смерти всё-таки отступает и удаляется, парой взмахов чёрных крыльев поднимая себя в воздух. Анастасия провожает его, а после вопросительно смотрит на Вейна.

— Мне нужна твоя помощь, — скрываться от иерофанта смысла не было, поэтому Вейн решил быть честен с ней.

Анастасия в ответ кивнула, подходя ближе, и посмотрела на ребёнка на мужских руках.

— Я ждала тебя, — обманчиво молодая и хрупкая, она прятала за вечно юным ликом мудрость и понимание десятков поколений. — Мать Намтару говорила со мной. Она сказала, что ты придёшь ко мне с ребёнком, — подошла ещё ближе, и напряжение на молодом лице сменилось нежностью.

Жнец Душ же если и удивился словам иерофанта, то виду не подал. Лишь осторожно передал ей Закиру, когда Анастасия лишь одним взглядом попросила его об этом.

По смягчившемуся лицу и в то же время по горькой радости, вспыхнувшей в пылающих зелёным ядом Матери Намтару глазах Анастасии, Вейн понял, что она уж точно не откажет ему.

Пусть даже не простит ему годы расставания и одиночества, на которые он обрёк её против её же воли. Она не откажет ему, ведь во взгляде, которым Анастасия смотрит на дитя на своих руках, он видит безграничную ласку. И сожаление, что своему собственному ребёнку она никогда не сможет подарить её. И благодарность, что хотя бы так, но Вейн даёт ей возможность стать той, кем ей никогда не суждено было стать.

Ведь мёртвое дерево никогда не даст своих плодов.

— Мать Намтару говорила, что ты придёшь ко мне с ребёнком, — Анастасия задумчиво повторяет свои слова, глядя на Закиру. После же поднимает на чужое лицо слишком проницательный взгляд. — Но право, Вейн, я не ожидала, что всё зайдёт так далеко. Что на самом деле произошло?

Жнец Душ в ответ лишь криво усмехается — он прекрасно понимает, о чём на самом деле его спрашивает иерофант. И откровенно говоря, он не знает, что должен ей ответить. Потому что ответа у него нет вовсе. Анастасия, обманчиво юная и не менее обманчиво наивная, понимает всё без слов. Улыбается печально — похоже, подобные чувства терзают и её немёртвое сердце. На дне чужих глаз Жнец Душ видит нечто похожее на надежду, прежде чем Анастасия отводит взгляд и снова смотрит на дитя на своих руках.

— Пути Асхи воистину неисповедимы, — улыбается горько, осторожно убирая с детского лица упавшие на него волосы. — Но она прекрасна, — в голосе её слышится материнская нежность и тепло, а во взгляде, снова обращённом на Вейна, — лёгкая тревожность и обеспокоенность. — Но как мы сможем сохранить её?

Жнец Душ понимает супругу, с которой не был обручён, без слов — и также без слов он безмерно благодарен ей.

— Сандро оставил её умирать, стёр всю её память. А она не захотела умирать, — он подошёл к Анастасии ближе, осторожно дотрагиваясь до худых острых плеч ребёнка на её руках. — Я дал ей кое-какие воспоминания из своего детства… До того, как был обращён, — произнёс задумчиво, не желая таиться от Анастасии. — Но ей нужно большее, ей нужна мать. Воспоминания, которые я не в силах дать, — тревога в чужих глазах стала заметней, в то время как иерофант едва заметно нахмурилась.