Хроники некромантских будней (СИ)

Так и завязалось их знакомство, переросшее в итоге в странную смесь дружбы и безответной любви. Пока в один прекрасный день Виктория, спустя несколько лет после того судьбоносного, знаменательного дня, не поставила Валерио перед фактом.

— Я ухожу в Семь Городов, — чётко и лаконично, как всегда, произнесла она и действительно ушла к магам Дома Этерна, среди адептов которого стремительной волной распространялось новое учение, имя которому было некромантия.

Виктория, в отличие от Валерио не обделённая магическим даром и искренне презирающая слепой фанатизм церковников Света, за которым они цинично скрывали свои прегрешения, не раздумывала ни минуты, когда узнала больше о новом течении, захватившем поселенцев Эриша, с которым граничило герцогство Быка. Она, как человек, которому претила чрезмерность во всех сферах жизни, а особенно в удовлетворении плотских утех и вмешательстве в личностный выбор веры, быстро прониклась мрачной аскетичной философией некромантов, с радостью и, чего уж греха таить, облегчением бросая родину и перебираясь в Аль-Бетиль.

И Валерио, как безнадёжно влюблённому в строптивую воительницу молодому мужчине, не оставалось ничего другого, как пойти следом.

Некромантия, как и ожидалось, давалась ему с трудом, но всё же легче, чем магия Света. Виктория же, наоборот, с лёгкостью постигала азы мрачной науки и впитывала в себя, как губка, всю новую информацию. Впрочем, к вящей радости Валерио, безграничным возможностям магии она всё же, в итоге, предпочла старый верный меч и очень скоро вместе со своим старым другом вступила в ряды тёмных рыцарей.

— Нам самой судьбой предписано всю жизнь быть рядом, — взирая на напарницу, подругу и любовь всей своей жизни — а теперь уже и нежизни, — восторженно говорил Валерио.

— Я бы не была в этом так уверена, — Виктория отвечала ему хмурым взглядом, но костяного стража, впереди у которого была целая вечность, было уже не остановить.

Таким образом, среди всех нелюдимых, мрачных, молчаливых и замкнутых некромантов именно Валерио был тем самым пресловутым редким исключением, что по пылу своей страсти и чувств мог дать фору многим живым. Виктория, по крайней мере, убедилась в этом практически мгновенно.

Нет, Валерио всегда, ещё с самого начала их знакомства, предпринимал робкие попытки показать свои чувства и добиться ответных, но строгая девушка всегда пресекала их на корню. Она не была заинтересована в отношениях (по крайней мере, не с Валерио уж точно), предпочитая томным охам и ахам изнурительные тренировки и самосовершенствование. И свою нежизнь она тоже планировала посвятить именно этому: защищать братьев-во-смерти, постигать и дальше тайны некромантии, готовить новые поколения, умирать и возрождаться за Асху, Великого Архонта и Дом Этерна в тысячах боях…

— А на деле ты пытаешься отвязаться от своего бывшего соотечественника, — Алехандро ухмыляется, скрещивая руки на груди, и на лице Виктории нервно дёргается щека.

Да, свою нежизнь она определённо представляла не такой.

— Он такой же мой соотечественник, как и твой, — цедит сквозь плотно стиснутые зубы, сжимая в руках новую монографию Белкета. Алехандро ухмыляется шире и гаже и непринуждённо ведёт плечом:

— За мной он, по крайней мере, не ухлёстывает.

«А жаль, — в ответ думает Виктория. — Я бы посмотрела на тебя, если бы это недоразумение попыталось сделать тебе комплимент», — добавляет мстительно, опуская глаза на строчку.

— А знаешь, — жнец, тем временем, и не думает отставать. Тянет задумчиво и стреляет глазами в сторону собеседницы. — Я слышал, что многие проблемы во взрослой жизни берут своё начало ещё в детстве. Скажи, ты так презираешь Валерио и всех мужчин, которые пытаются проявить к тебе симпатию, из-за своего отца, который никак не мог усмирить собственное либидо? Считаешь и их такими же? — следом за щекой у Виктории дёргается ещё и глаз, и Алехандро едва успевает уклониться от резкого удара локтем, нацеленного в бок собеседника.

— Не твоё дело, — рыцарь смерти стреляет испепеляющим взглядом на вполне себе довольного собой жнеца и громко захлопывает книгу, поднимаясь на ноги и размашистым шагом направляясь в сторону замка.

Алехандро провожает её насмешливым взглядом, а Виктория в очередной раз убеждается, что все мужчины одинаково отвратительные создания. «И мой отец возглавляет их список», — добавляет мрачно.

Подобные умозаключения, однако, совершенно не влияют на настойчивого Валерио, и он с упорством орка, рвущегося в драку, снова и снова наступает на одни и те же грабли.

— Виктория, душа моя, любовь моя, жизнь и нежизнь моя! Ты не поверишь, что со мной случилось этой ночью! Мне снилось, как ты прижимала меня к своей необъятной груди, и я тонул в ней и твоих объятиях. Ты покрывала меня страстными поцелуями, и мы были на пике блаженства… — договорить воодушевлённый костяной страж не успел: кулак рыцаря смерти отправил его в долгий полёт, а яростный крик разнёсся по людной улице как гром среди ясного неба: