Хроники незабытых дней

На третий или четвёртый день было объявлено, что новый вождь желает познакомиться с участниками выставки и с этой целью приглашает нас на обед. В установленное время мы с мытыми шеями в костюмах с галстуками стояли в толпе гостей на ухоженной лужайке загородного дома «обы». Перед собравшимися гостями не то в высоком кресле, не то на троне восседал одетый в национальную одежду мужчина средних лет, хотя точный возраст чернокожего определить трудно. Позади него выстроилось несколько пышнотелых с шоколадными лицами жён и одна молодая европейка, как потом выяснилось, итальянская секретарша. Неожиданно, видимо по какому-то сигналу, стоявшие рядом негры, один за другим грохались на землю и поочередно ползли несколько метров к вождю, затем, поцеловав туфлю вставали и отходили в сторону.

Честно говоря, мы опешили, ползти как-то не хотелось, но и что делать не знали. Остряк Виктор намекнул, что отказавшихся целовать туфлю, будут публично кастрировать, дескать, слышал он о таком старинном обычае. Многомудрый Дима предложил не торопиться и посмотреть, что будет делать китайская делегация.

Мы затаились в толпе. Китайцы тоже посовещались и выпустили вперёд своего руководителя, который отклячив зад и мелко кланяясь подошёл к «оба» и положил к его ногам пластиковую коробку с каким-то сувениром. Реакция вождя оказалась благосклонной. Тут уж вышел Дима и, изогнувшись кочергой, положил в кучу подарков, приготовленный Виктором фотоальбом с видами Москвы. Всё обошлось, и мы тихонько перетекли к фуршетным столам.

После порции хорошего виски, я оказался рядом с итальянской секретаршей и затеял светский разговор о погоде. От неё узнал, что европейцы, живущие в Ифе, любят собираться в баре мотеля, расположенного невдалеке от нашей гостиницы. Хозяин мотеля – англичанин, близкий друг вождя, поскольку они одновременно заканчивали Оксфорд. С итальянкой договорились встретиться вечером в баре.

В этот день я в мотель не попал, о чём не жалею, поскольку удалось выполнить основное задание – «подружиться» с Питером Хаасом. Хотя советскую делегацию представили ему сразу по прибытию, побеседовать один на один не удавалось. Питер постоянно находился в окружении людей, а в гостинице появлялся в компании двух пожилых дам из ЮНЕСКО. Мы ежедневно раскланивались, однако знакомство этим ограничивалось. Ещё утром, болтаясь возле его номера, услышал, как Хаас договаривался с кем-то о встрече вечером в нашем баре. Это был последний шанс, утром Питер уезжал в Лагос.

После приёма у «обы», я заскочил в номер, забрал пакет с двумя бутылками водки, привезёнными из Москвы, и отнёс в бар отеля, где договорился с барменом, что вечером, когда щёлкну пальцами, он достанет мою водку из холодильника. Вечером, дождавшись появления Питера с непременными старушенциями и гостем – каким-то здоровенным нигерийцем, я фланирующей походкой вошёл в бар и, изобразив радость при виде сидящей компании, как бы от скуки подсел к ним. Подождав окончания разговора (речь шла о коллективном нигерийском стенде на книжной ярмарке во Франкфурте), я развязным тоном предложил отметить отъезд Питера порцией водки. Похоже, тон был выбран неверно, африканец промолчал, старушки защебетали между собой по-французски, а Хаас довольно холодно ответил, что ближайший бар с водкой находится в Стокгольме.

Отступать было поздно и, продолжая играть роль нагловатого плейбоя, я, заявив, что русские найдут водку везде, щелкнул пальцами бармену. Когда на столе появилась запотевшая зелёная бутылка водки, публика зашевелилась. Завладев бутылкой, на правах хозяина, я попытался было её открыть и разлить содержимое по стаканам, но тут случился конфуз.

Справочно (о водке) Мой отец, старый кадровый офицер, предпочитал армянский коньяк. В водке он не разбирался. Когда я, замотавшись на работе, попросил его купить «горючего» мне в командировку, отец, не долго думая, приобрёл в томилинском сельпо две бутылки всенародно любимого сорта «карданный вал». Подозреваю, что при выборе напитка им двигала неистребимая еврейская страсть к экономии, если любая водка дрянь, так зачем переплачивать? Не глядя, я сунул пакет с двумя бутылками в походную сумку и забыл о нём.