Хроники Ники (СИ)

Но реальность была такова, что я полсмены работала их «Курьером — Купидоном», передавая их записки и разные маленькие подарки: жвачку «Love is…», собачку из фетра, пошитую в кружке «Мягкая игрушка», открытку в виде цветка из кружка «Оригами» и прочие сокровища. Каждый раз, пряча глаза, в подобострастном восхищении, боясь взглянуть на Илью, я отдавала или брала передачу и убегала. Он, конечно, не замечал моих страданий.

Лишь однажды мне посчастливилось получить от него поцелуй в щеку. И хотя это был элемент игры, которая словно эпидемия на некоторое время охватила весь лагерь, я еще долго хранила в памяти этот счастливый момент.

Игра называлась «Пух, мех, перо». Правила были следующие: несколько девчонок взявшись за руки, окружали какого-нибудь парня и не давали ему выйти из круга, пока он не выберет — пух, мех или перо. Парень называл одно из слов, а дальше должен был поцеловать кого-то из девчонок, согласно такому раскладу: перо — целуй одного, пух — целуй двух, мех — целуй всех! И вот, как-то раз мы с подружками из отряда поймали возле клуба Илью и оглушительно заорали: «Пух! Мех! Перо!» Илья добродушно рассмеялся, осмотрелся вокруг и сказал: «Ладно, ладно! Пусть будет пух!» И поцеловал. Двух. Настю и меня.

А потом, снова и снова наблюдая, как каждый день Настя и Илья обмениваются знаками внимания, как он катает ее на багажнике своей «Камы», а по вечерам на дискотеке они танцуют вдвоем все медленные танцы, я изнывала от ревности.

Поэтому я не сразу заметила, что у меня тоже появился ухажер. Мальчишка из нашего отряда, невысокий, но крепкий загорелый пацан по имени Рома. Ему, как и нам с Настей, было тринадцать лет. У него были темно-русые волосы ежиком и прозрачные карие глаза, которые казались слегка подведенными из-за черных пушистых ресниц. Он носил потертые шорты из обрезанных джинсов, оранжевую майку и бейсболку с надписью «Boss». Был жутким непоседой и кошмаром всех вожатых и воспитателей.

В попытке привлечь внимание, он все время что-нибудь вытворял. То дергал меня за волосы, каждый раз пробегая мимо, то связывал шнурки моих кед, пока они стояли в сушилке. А однажды в столовой во время завтрака, проходя мимо нашего стола, он плеснул чай и стакана в мою тарелку с манной кашей. Я ненавидела манку и не собиралась ее есть, поэтому вид каши залитой чаем позабавил меня, и я, подняв голову и увидев его озорную улыбку, улыбнулась в ответ. Вечером этого же дня, на дискотеке я ждала, что пригасит меня на медленный танец.

Играла самая классная песня — Coolio — «Gangstas Paradise». Но он не пригласил, только многозначительно посматривал в мою сторону. И когда мне показалось, что он уже решился и сейчас подойдет, песня закончилась.

И хотя мы так и не потанцевали, я почувствовала себя счастливой. У меня появилась мечта — танцевать с Ромой. Может быть, он даже станет моим парнем, как Илья у Насти. И может быть, в следующий раз он уж точно не постесняется и пригласит меня? Я мечтала, как завтра мы будем с ним танцевать. А потом еще будем дружить вчетвером, я, Рома, Настя и Илья. Может быть, будем встречаться и после того, как вернемся в город, и будем дружны и счастливы как «Элен и ребята».

Но на следующий день я потерпела крах. Все началось с того, что Настя с утра забыла или поленилась убрать в косметичку мой бледно-розовый блеск для губ в изящной круглой коробочке с зеркальцем. Мне его подарила мама, и я очень им дорожила. Каждый день мы с Настей благоговейно доставали его из косметички и тщательно мазали губы. И вот Настя оставила наше сокровище прямо на моей тумбочке. А я не заметила этого.

После завтрака Настя ушла в корпус младшего отряда к тамошней вожатой, которая умела плести красивые косы. Почти все девочки с длинными волосами по утрам становились к ней в очередь за прическами. А я осталась на улице, на скамейке возле нашего корпуса играть с подружками в «Тетрис» по очереди. Вдруг я заметила, как Ромка вышел из спальни девочек и, зажав что-то маленькое и круглое между ладоней, крутил руками и весело повторял: «Кручу — верчу, запутать хочу!»

Поняв, с чем он там играет, я бросилась его догонять, вопя ему вслед:

— Рома, не надо! Рома, отдай!

Но мальчишка, словно не слыша, что я кричу ему, рванулся и побежал прочь. Я побежала за ним. И почти настигла его, но он резко вывернулся и бросился к общественному уличному туалету, завернул за его угол и скрылся из вида.

«Наверняка он там спрятался», — решила я, — «Думает, я не осмелюсь войти, наивный!»

Я подбежала к неказистому деревянному сооружению и решительно заскочила на крылечко. Мальчики — налево, девочки — направо. Конечно, мальчики! Где ему еще быть?! Я уже сделала шаг в сторону двери с буквой «М», как вдруг из-за нее вышел Илья.

В его взгляде мелькнуло удивление, а потом, в один миг оно сменилось злобным блеском. Резким движением он одной рукой схватил меня за ворот футболки у самого горла, а второй крепко вцепился за мой локоть, и стал затягивать внутрь туалета.

— А что мы тут делаем? — хрипло произнес он. — Ты ошиблась, малышка!