Хроники Ники (СИ)

Он, гадко посмеиваясь и толкая плечом дверь, пятился и тащил меня. Я задохнулась от неожиданного испуга и смрада исходящего из глубины туалетов. Его пальцы больно впивались в мою кожу. Ужас охватил меня. Илья изменился в один миг и уже не казался мне привлекательным. Что-то вселилось в него — чужое и злое. Я вырывалась и сопротивлялась, от страха не могла произнести ни слова, ни закричать, ни даже пискнуть, а он все сильнее сжимая мою руку, затаскивал меня в одну из кабинок, повторяя почти ласково, тем самым пугая меня еще сильнее: «Малышка, ты не права, как же ты не права!»

Я тихо всхлипнула, по щекам побежали слезы. Я не знала, что он собирается сделать, но было ясно, что хорошим это не кончится.

— Ничего страшного, просто маленькая экзукеция! — приговаривал Илья.

И вдруг, неожиданно я услышала голос Ромки:

— Ты хотел сказать экзекуция? Лучше отпусти ее, Илюша!

Я оглянулась и увидела его на пороге.

— А то, что? — с усмешкой спросил тот.

— Ничего. Просто. Отпусти ее, — твердо потребовал Ромка.

Его голос звучал высоко, но воинственно.

— Она не права, надо проучить! — с сомнением сказал Илья.

— Я сейчас вожатых позову, — ответил Ромка.

Илья скривил губы, сплюнул на пол и разжал ладони. Я тут же вырвалась и, толкнув дверь, соскочила с крыльца и побежала прочь. Я была безумно напугана, вся дрожала от боли и обиды. Ромка побежал за мной:

— Ника, возьми! Прости, я пошутил, — просил он, догнав меня и протягивая мне коробочку с блеском.

— Подавись ты, — с рыданием в голосе сказала я и, не оглядываясь, побежала дальше, в корпус, в нашу палату.

Там я упала на свою кровать и долго ревела в подушку, пока не пришла Настя. Она, конечно же, стала меня тормошить, успокаивать, спрашивать, что произошло. Кое-как перестав реветь, я показала ей вытянутый ворот футболки, которую теперь можно было только выбросить и красные следы на руке чуть выше локтя. Все еще всхлипывая, я рассказала ей, как все было.

— Не может быть! Он что, с ума сошел?! Сейчас же пойду и все выясню, — услышав мой рассказ, разволновалась Настя.

— Успокойся, ладно, не надо! — попросила я, — Просто не общайся с ним больше, он же чокнутый, мало ли, что у него в голове.

Но Настя все равно убежала. А я осталась в палате. Постепенно уняв слезы, я переоделась в другую футболку, расчесала волосы, а потом пошла к умывальнику возле корпуса, чтобы привести в порядок лицо.

Когда я вернулась в палату, Настя была уже там, а еще вместе с ней Юля и еще одна девочка Алена. Все они смотрели на меня недобрыми глазами.

— Почему ты мне наврала? — грозно спросила Настя.

— Что наврала? — не поняла я.

— Ты же сама к нему полезла, да еще в туалет зашла, — ответила она.

— Но я не лезла, — возмутилась я, — он меня схватил, смотри вон, синяк на руке!

— Илья сказал, что ты прижала его и спросила, «пух, мех, перо»! А он просто защищался, — продолжала Настя.

— И ты ему веришь?

— А почему ей не верить своему парню? — встряла в разговор Юля.

— Но я правду говорю, — сказала я и от обиды вдруг снова расплакалась.

— Подруга называется, к чужому парню полезла, а потом еще и врет так нагло. Хочешь, чтобы они расстались из-за тебя? — продолжала Юля, — Предлагаю бойкот.

— Поддерживаю, — согласилась Алена.

— Ника, как ты могла, вообще? — с горечью в голосе бросила Настя, — Пойдемте девочки. Не хочу ее видеть.

Они вышли из палаты, а я снова бросилась на кровать и снова разрыдалась. Казалось, с рыданиями из меня выскочит сердце от обиды, стыда и боли.

Теперь я была совершенно одна, без подруги. И даже маме нельзя было пожаловаться. При мысли, что Настя больше не заговорит со мной, у меня внутри все дрожало от ужаса. Как я буду жить оставшиеся дни в лагере? Они наверняка расскажут о бойкоте остальным, и со мной вообще никто не будет разговаривать. И Илья, конечно, не признается ни в чем, и я так и останусь изгоем до самого конца смены.

Пролежав в палате несколько часов, я пропустила обед. Когда девчонки вернулись, никто даже не посмотрел в мою сторону. Все любили Настю, и, поняв, что место ее лучшей подруги стало вакантно, они вились возле нее изо всех сил. В тихий час все собрались возле ее кровати и разговаривали вполголоса, взрываясь, время от времени заливистым хохотом. Кажется, Настя хвасталась каким-то очередным подарочком от Ильи, который он ей преподнес, видимо, чтобы забыть о сегодняшнем происшествии. И теперь они придумывали, что бы ему такое написать в ответ, и кто понесет записку.

Когда кончился тихий час, и все ушли на полдник, я уже знала, что нужно делать. Я решила сбежать из лагеря!