Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- И верно, - окинув взглядом последнюю сеть с уловом, Хавальд хлопнул в ладоши и одобрительно кивнул головой; дружинники радостно закивали в ответ, потрясая кулаками - совсем как на поле битвы... Наместник удручённо вздохнул. Снова - в мыслях. - Не рассчитал я сроки с рыбалкой, но что уж поделать... Зато ты сможешь присоединиться к нам на пиру, Велдакир. Или по-прежнему гнушаешься мясом?

Наместник потупился.

- Ограничиваю себя, Ваше величество. Здоровье не позволяет.

- Наши боги говорят: ничего не лечит лучше доброго эля, зажаристого мяса и друзей, - хмыкнул король. - Так что милости просим!

Наместник сильно сомневался, что альсунгские боги могли хоть что-нибудь говорить. Во-первых, их было несметное множество, и вогнать этот хаос в закрытый список не удосужился пока ни один учёный из ти'аргской или кезоррианской Академии. А во-вторых, альсунгцы - наверное, одни в Обетованном - принципиально не переносили священные знания в тексты, даже в свои узелки... С другой стороны, это очень удобно - вот так непринуждённо связывать каждую мелочь с волей богов. Наместник иногда завидовал возможностям власти в Альсунге, её непререкаемому авторитету. В другом месте королева-колдунья Хелт, пожалуй, не добилась бы вообще ничего.

Кстати, именно отсюда, от берегов озера Гон Хальм, король Конгвар когда-то начал свой поход на Ти'арг. Начал Великую войну.

Почему он именно сейчас, так не вовремя, вспомнил об этом?.. Наверное, всё дело в необычном месте встречи. Да, точно. Чаще всего король принимал его в Чертоге, среди резьбы по дереву, длинных скамей и охотничьих трофеев. А ещё - щитов (да-да, Хавальд тоже был коллекционером, хотя и не таким увлечённым, как сам наместник). А тут - озеро, стынь и пронизывающий ветер, от которого ещё сильнее исходит болью правый бок и хочется завернуться, подобно улитке, в плащ-панцирь...

Наместник опять поклонился.

- Почту за честь, Ваше величество.

- Я читал твоё послание, - бросил Хавальд через плечо некоторое время спустя: он уже отошёл и вполголоса отдавал слугам распоряжения об обеде. - Что, опять в Ти'арге крестьяне волнуются?

Наместник Велдакир сглотнул сухость в горле. Началось.

- Да, Ваше величество.

- И убиты сборщики податей?

- Ещё двое, Ваше величество... Оба - во владениях лордов Элготи. Но преступники обнаружены и схвачены. Их ждёт казнь.

- Да, и перца добавь побольше... Элготи, - задумчиво протянул король, с явной неохотой отвлекаясь от рыбы. - Разве Элготи не якшались с этим твоим горе-бунтарём, Каннерти? Я слышал это имя.

- Молодой Элготи был другом Риарта Каннерти, действительно... Покойного Риарта, Ваше величество, - наместник приблизился на два шага (не больше: переступи он невидимую черту - тут же окажется в кольце из мечей дружинников). - С ним покончено, и он больше не опасен. Мой человек, Моун, подтвердил это.

- "Подтвердил", значит... - король Хавальд коротко улыбнулся - как померещилось наместнику, с налётом брезгливости - и жестом приказал разложить на камнях доски под скатертью. Велдакир предпочёл бы, конечно, есть не на пронизывающем ветру, но альсунгцам это доставляло извращённое удовольствие, и он не перечил. - А его родные, близкие? Ближайшие сторонники? Тот же Элготи - да и вообще все, кто был в курсе его дел? Как с ними?

Неудавшееся (точнее, не до конца удавшееся) дело с Тоури... Наместник не предполагал, что до этого дойдёт так скоро. Ссутулясь в полупоклоне, он прикрыл ладонью лоб - в знак скорби.

- Я приехал поговорить с Вами прежде всего об этом, Двур Двуров. Кое-что в Ти'арге, по моим предположениям, всё ещё угрожает Вашей справедливой власти... И с весьма неожиданной стороны.

***

- Хочешь сказать, наречённая этого Каннерти - ведьма?

В тоне короля, несмотря на грубоватое слово, не было ни злобы, ни отвращения. Скорее простая задумчивость. Одновременно Хавальд трепал по гриве гнедого коня, своего любимца, и игриво улыбался рабыне-миншийке, ехавшей по другую сторону от него. Король всегда умудрялся совершать несколько дел сразу, и методичного Велдакира такая разбросанность (только на первых порах, конечно) слегка раздражала. Он уже в студенчестве понял, что успеха можно добиться лишь чёткими и хладнокровными действиями, относясь к жизни, как к операции. И там, и там слишком многое бывает на кону.

Потом он привык. В конце концов, в Хавальде обнаружилось больше достоинств, чем недостатков. По крайней мере, служить такому намного приятнее, нежели капризному садисту вроде Ингена Дорелийского... Или калеки Тоальва, чьей воли всегда не хватало, чтобы достойно править.

А вот на достойную смерть хватило.