Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

- Хуже, - мать взглянула на слуг и жестом приказала, чтобы дочь слезла с Росинки. - Дурные вести... Дурнее и не придумаешь. Мне очень жаль, Уна, - неожиданно она притянула Уну к себе и обняла. Уна только мельком увидела чернильные буквы в свитке, но магия резко отдалась уколом в висках, скрутила нутро - от каждой строки веяло болью и ужасом. - Риарт Каннерти, твой наречённый, умер.

Она сказала это довольно тихо, но лес сразу наполнился возгласами. "Молодой наследник?! Старуху Дарекру мне в сны!.. Он же был здоров, как медведь!" - вскричал дядя Горо. Уна не знала, что говорить.

- Как?

Она хотела отстраниться и посмотреть матери в глаза, но та не отпустила. Сладкий запах её духов мешал думать. Псы зашлись в новом приступе лая.

- Его родители пишут, что он был убит. Зарезан в собственной постели. Риарту перерезали горло, Уна, - мать вздрогнула, и её голос сбился на придушенный всхлип. - Кто, за что мог сотворить такое?.. Риарт ведь даже не жил при дворе... Это чудовищно. Чудовищно, Уна. Девочка моя, ты вдова без брака! Это проклятье Тоури.

ГЛАВА V

Минши, остров Рюй

Шун-Ди шёл по дорожке, посыпанной песком, который казался серебряным в мертвенном лунном свете. Разросшиеся кусты давно не подстригали: полтора года назад Шун-Ди собирался на запад в спешке и не дал чётких указаний садовнику. Тот, похоже, нечасто сюда наведывался. Хотя махровые чёрно-жёлтые лилии цвели на прежнем месте, истекая душным ароматом. Теперь, после плавания на западный материк, Шун-Ди знал, с чем сравнить их - с окраской тигриной шкуры. Раньше, до тех громадных лесов, он ни разу не видел тигра.

Шаги Шун-Ди неровно шуршали по песку, пока он прохаживался до живой изгороди, увитой плющом, и обратно - к двухэтажному дому из пёстрого камня, который до сих пор не привык до конца считать собственным. Всё-таки его опекун-воспитатель на своё золото и построил дом, и разбил небольшой сад. Даже форму дома старик подбирал сам - так что в итоге получилась не то зауженная трапеция, не то пирамида со сглаженной вершиной. Так строили на их родном острове Маншах. Здесь, на Рюе, большая часть богачей предпочитала удобные жилища с плоской крышей.

Несуразно, в очередной раз подумал Шун-Ди, увидев в темноте громаду из булыжников. А уж при дневном свете, когда оттенок песчаника соседствует с розовой, голубой, бирюзовой краской... Он выбрал бы что-нибудь более неприметное. Подобные желания, наверное, отдают неблагодарностью к покойному, но... В этом доме не пристало жить такому заурядному человеку, как Шун-Ди, сын рабыни Кар-Ти-Йу, законопослушный торговец лекарствами. Скорее уж - какому-нибудь рискованному авантюристу, скрывающему ворохи тайн и страстей.

Кому-нибудь, кто изжил свои страхи и совершил рискованное путешествие через всё Обетованное. Кто пересёк океан. Кто навеки очарован западными землями - и в то же время испит ими до дна, так, что на прежнюю жизнь не хватает сил...

Кому-нибудь, кому нечего терять.

Мысли разбегались; чтобы собрать их в кучу, Шун-Ди прикрыл глаза и прошёлся пальцами по бусинам чёток. Молитвы Прародителю успокаивали его. Было уже очень поздно; вопреки тревожащему полнолунию, он хотел спать. Настало время, которое на Маншахе называют Часом Моря - потому что в ночной тишине якобы не слышно ничего, кроме плеска волн на берегу. Он следует за Часом Цикады и Часом Вора, перед Часом Соловья... В данном случае, впрочем, это не совсем отвечало истине: Шун-Ди жил в глубине острова, довольно далеко от моря, и (увы) не мог его слышать. Из-за стены лохматых кустов до него доносился лишь шум фонтана. Жалкая замена океану... В редкие моменты расслабления Шун-Ди до сих пор ощущал, как земля под ногами обманывает его. Ощущал корабельную качку, которой не было.

Он почувствовал, что уже не один в саду, и невольно вздрогнул. Обернулся - чтобы увидеть изящную тень, метнувшуюся по дорожке... Гибкие, тонкие лапы ступали по песку совершенно бесшумно; Шун-Ди беспомощно замер, и рука его не менее беспомощно замерла на чётках. Он смотрел, как тень отходит от кустов и попадает в полосу лунного света. Как плавно, во все стороны шевелятся, исследуя обстановку, острые уши. Как подрагивает кончик золотисто-рыжего пушистого хвоста.

Лис наконец выступил из тени и вышел навстречу Шун-Ди. Тот уже успел позабыть, как быстро и тихо он может двигаться. После грубости людей это обескураживало... И восхищало.

Глаза Лиса, однако, почти не менялись при смене обличья. Янтарная желтизна переливалась в них - странная, чужая желтизна.

Шун-Ди так долго скучал по ней.

- Лис, - сказал он. Его друг остановился посреди дорожки, всего в нескольких шагах, залитый светом луны. Шун-Ди сунул руку в мешочек на поясе и вытащил смятый комок - хлопковую простыню, в которую можно быстро завернуться. Время, проведённое в племени Двуликих на западе, заставляло заботиться о таких вещах. - Вот, я принёс. Хотя не был уверен, что ты придёшь в этом облике.