Хроники особого отдела

Машины, натужно гудя моторами, лезли вверх, размазывая грязь дороги, которая постепенно набирала плотность. Заросшие вечнозелеными лесами, притихшие, зимние горы неодобрительно встречали путешественников.

— А вы знаете, — бодро и как-то восторженно-зловеще начал Ян, обратившись к тихо сидящему переводчику. — Востоковеды в имени Шаолиньсы усмотрели целую фразу: мы едем в «храм в лесах горы Шаоши». При том, что сами китайцы считают: в Шаолине спрятан «молодой лес». А вы вот как думаете?

Продрогший переводчик вздрогнул и открыл было рот, но в этот момент виллис затормозил и перед людьми открылся с небольшой площадки вид на лес, от которой узкая тропа почти отвесно уходила вверх, через несколько метров от основания разделяясь на три ещё более узкие тропинки. На высоте в несколько десятков метров сквозь хвою были видны многочисленные каменные постройки.

Ян не стал дожидаться ответа от опешившего лингвиста и, ловко перепрыгнув через борт, скомандовал:

— Приехали. Вылезайте.

Оценив свою пытающуюся размять затёкшие ноги команду, добавил:

— Если смотреть с самой высокой точки горы вниз, то лес будет невысоким.

Потом бодрый полковник отвлёкся: узрел, как неторопливый китаец вылезает из грузовика, хмыкнул, сделав пару шагов навстречу, и, вдруг поклонившись садовнику почти до земли, сообщил:

— Вы наш проводник. Прошу не создавать трудности ни себе, ни нам. Вы ведёте по левой тропе, — не дожидаясь ответа, он достал из кармана невесть откуда взявшееся яблоко, подбросил на ладони и приготовился съесть.

Де Кень вздрогнул, и вокруг маленького щуплого китайского садовника ощутимо сгустился воздух.

— Дорогу осилит идущий, — услышали все.

— Ага, — согласился Ян.— Давай поделим путь на двоих.

И подбросил яблоко.

На каменную поверхность утрамбованной веками площадки с глухим стуком упали четыре дольки.

Де Кень удивленно уставился на них, а командир, хмыкнув, сообщил:

— Ну ты делил пополам, а потом я ... то , что осталось. Пойдут четверо, ты пятый; переводчик, собака и тень не считаются.

***

Подъем был крутой. Ноги то и дело скользили по вязкой, размытой дождями глине, и тогда забравшийся на очередной уступ человек соскальзывал вниз, больно раня колени о мелкую гальку.

Внимательный ко всему необычному Илья настороженно смотрел, как меняются по мере подъема его спутники.

Худенькая изящная Ксения, словно ночной мотылёк, примостилась за спиной у Бориса, который, расправив плечи, бодро нёс свою костлявую фигуру. Не богатырь, далеко не богатырь… но он все-таки прикрывал девушку. Мрак, рыча и ощетинившись, крался по тропе, почти прижавшись к земле пузом. Собака водила носом, и в какой-то момент перекинулась в рыжую собачонку, а затем молнией метнулась к богатырю, прыгнула - и так и осталась у Ильи на руках. Темное малоприметное облако недолго думая повисло над ним, и капитан вдруг ощутил тяжесть этих двух тел.

— Мрак, ты боишься, что ли? — невольно вырвался удивленный вопрос. Собака высунула чёрный нос и заскулила.

Где-то наверху сочувственно хрюкнул Оладий.

— Боятся, — утвердительно сообщил обществу Ян.

И, посмотрев на Ксению, тревожно спросил:

— Как ты?

Девушка только махнула рукой и, упрямо сжав губы, полезла вверх.

Бернагард невольно оглянулся. Ему впервые за долгие месяцы так глубоко и легко дышалось. Ноги словно сами несли, и живописная горная тропинка напомнила ему детские походы с отцом, когда они, срезав по посоху, долго бродили по Альпам, восхищаясь дивными видами и наблюдая птиц. Увидев спутницу, он встревожился и, не зная причины, вопросительно уставился на невозмутимого китайца и Яна.

— Здесь слишком много Света, — неопределенно буркнул командир. - Сейчас пройдём, дальше легче будет.

***

Наконец маленький молчаливый отряд увидел впереди многочисленные глинобитные хижины и… целый комплекс зданий из вырубленного камня и сырцового, а местами и обожженного кирпича. Основной комплекс окружала довольно широкая крепостная стена, вход которой сторожили две слегка выступающие вперёд башни. Ворота были закрыты. Площадь перед входом, мощеная каменными плитами, явно лежавшими здесь не одну сотню лет, выглядела не просто безлюдной. Она была давно мертва.

— Именно здесь ждёт своего часа Игла Света! — громко сообщил Ян. — Тысячу лет все, поклоняющиеся Великой Матери и низвергающие Тьму, приходят сюда, становясь ее служителями.

Полковник подошёл к воротам и постучал в дверное кольцо.

С высоты башни послышался голос:

— Нин ши шуи? (Кто вы?)

— Надо же, столько лет прошло, а здесь ничего не изменилось, — умильно созерцая высунувшуюся голову, констатировал Ян и, повернувшись к Де Кеню, строго сказал:

— Объясни им.

***

После долгих переговоров, сопровождавшихся руганью, плевками и криками, Де Кеню каким-то образом удалось убедить привратника открыть ворота и пропустить делегацию внутрь.

Их встречали.

Семь монахов, одетых в грязно-белые полотняные рубахи.

Из стоящих в ряд служителей трое были молоды, остальные производили впечатление древних старцев, с трудом вышедших поприветствовать странных гостей.