Хроники особого отдела

Наблюдатели заняли позицию позади регулярных китайских пехотных частей. Худояров с Утехиным стояли на небольшой высоте вблизи речушки, и все пространство перед горой сейчас было перед ними как на ладони.

Генерал дышал тяжело. Ему, простуженному и взволнованному накатывающей на них волнами опасностью, исходящей от летящего к горе состава, было совершенно непонятно, почему желтое, словно восковое, лицо Утехина выражает такую неподдельную брезгливость.

Рашид Ибрагимович видел, как за льдистой лентой застывшей реки внезапно появилась тьма. Она наползала справа и слева, охватывая коридор узкоколейки. Земля вздрогнула от направленного в центр пирамиды взрыва, и огромный пласт коричневой голой почвы отвалился гнойной коркой, обнажив чёрный провал входа.

Светлая черточка-фигурка – Ян! - шевельнулась на подножке тепловоза. В последние минуты именно он заменил машиниста, разогнав сверкающий красной звездой «Сталинец» до максимума. Фигурка качнулась, спрыгнула куда-то вниз и осталась на тающем снегу…

Он видел, как освещенная восходом странная пурпурно-серая тень медленно выползает из омута разверзнутой горы. А состав с тяжелым танком и болтающейся сзади легкой, отливающей серебром цистерной всей своей стальной тяжестью погружается в эту огромную, продавленную взрывом полынью.

Утехин же после бессонной ночи смотрел из-под оттопыренного козырька ушанки, выданной вместо папахи заботливым старшиной странного отдела «неизвестно чего», смотрел лишь на один объект. На скошенный, тощий и нескладный зад в полосатых штанах торчащего из траншеи китайского солдата. Беспокойные мысли толпились в голове, мешая привычно рационально мыслить: «С какой целью я вчера решил таким глупым способом пустить пыль в глаза? Почему убил в себе все человеческое, решив расстрелять этих людей? Они ведь просто выполняли приказы…»

Он читал личные дела, парни — фронтовая разведка, они прошли весь путь от самой Москвы до подступов к Берлину, а он?

«Неужели я глупая машина власти без чувств и нервов? Что же они думают обо мне?»

Ведя этот разговор сам с собой, Георгий Валентинович ясно осознавал, что никогда и никому не сознается в навалившемся на него чувстве вины и, судорожно гася острый приступ досады, негромко проговорил:

— Ну вот, ваша войсковая операция окончена, ни в чем не повинная техника навсегда упокоилась в этой облезлой горе. Вы довольны, генерал?

Он хотел развернуться, собравшись уезжать, но остановился, увидев перед собой... пепел. Серый дым, медленно кружась в танце, заволакивал небо, выдавливая за пределы видимости внезапно ставшее тусклым медяком светило. Из черноты провала, кипя огненным валом взрыва, ползло кипящее месиво огромной тени. Тени, похожей на птичью жилистую лапу... Она наползала точно из ада, отбрасывающего жар на стонущую от ожога землю,

«Там же рота, — едва подумал генерал, и тут же в сознании жгуче метнулась и следующая мысль. - Что это?»

Удар гигантского барабана накрыл и оглушил, мимо остолбеневших наблюдателей суетливо замелькали люди, скользя по льду обмотанными в ветхие тряпки ногами. Промелькнули лица бегущих - перекошенные ужасом, в каплях пота. Генерал увидел, как вцепившись в воротник его тулупа (откуда там взялась тонкая ниточка крови, это ведь кровь?), что-то отчаянно кричит ему в лицо Худояров.

«Наверное, барабанная перепонка», — уже не жгучая, вялая мысль медленно прошелестела в голове, и все погасло.

***

Не имеющую аналогов операцию успешно провели в 1946 году спецслужбы СССР. Информация об уникальной войсковой операции засекречена и по сей день.

Войсковая часть № 5276 представляла собой комбинированный полк, состоящий из нескольких подразделений китайской народной армии, наблюдателей со стороны китайских и советских специалистов, а также роты особого назначения Советской армии. Численность его доходила до тысячи человек.

Полк дислоцировался в китайской провинции Шенси в сорока километрах от Сианя на пустошах близ пирамидальной горы. Разрозненные документы, находящиеся в Университетской библиотеке Пекина, содержат информацию об успешном уничтожении «врага» и закрытии прилегающих территорий с полным запретом на проведение раскопок на срок в 30 лет. Житель посёлка Лотошино (Московской области), недавно умерший 96-летний фронтовик Иван Святошин, на уроках по начальной военной подготовке в школе рассказывал эту историю. Его правнук Алексей Свят, будучи студентом исторического факультета МГУ, перерыл все архивные документы, имеющиеся в свободном доступе, но кроме сообщения резидента МОССАД о совершенно ином событии, но с упоминанием инцидента в Шенси, так ничего и не обнаружил. Тем не менее он был уверен в правдивости слов деда-фронтовика, который прошёл всю войну и встретил День Победы в Кёнигсберге. Он был награждён помимо остальных наград медалью «За взятие Кенигсберга», вышел в отставку в 1967, имея на груди два ордена Славы.

***