Хроники особого отдела — 2

— А чья могила-то? — Илья, пытаясь забыть старика, решил поучаствовать в разговоре.

Дёрнув плечами, фигура начальства исчезла за поворотом…

Некоторое время шли молча. Прелесть путешествий стремительно таяла в духоте коридоров и однообразии выщербленных стен.

Наконец, группа подошла в незаметной со стороны коридора нише, в которой была выдолблена овальная яма, глубиной около двух метров. Освещённая фонарями, она показала прибывшим своё пустое белое нутро.

Постояли.

— Чья могила-то, Ян?

— Моя…

***

На следующий день туристы покинули долину. Сторож при шлагбауме остановил на выезде из города джип и, взяв дорожный «закят», поднял загородку и пожелал: «Сафар бахайр!» — Счастливого пути!

***

Шёл 583 год до н.э.

— Где живет этот проклятый мальчишка? — зло стерев капельку крови, выступившей от жары из треснувшей губы, и тяжело дыша, спросил Пероз (1), высокий плотно сбитый мужчина, обладатель гладкого, абсолютно голого затылка. Он был не плешив, просто ежедневно, презрев устои, человек брил свою голову уже который десяток лет. Самый старый из трёх идущих к дому пророка.

— Зардешт, судя по всему, неплохо устроился. Все, что даётся для блага обеспеченного судьбой человека, ему не чуждо, — точно также, с трудом переводя дух, вслух подумал Яздегерд (1), обладатель толстой косы на затылке, узких раскосых глаз и лютни за плечом…

Третий, Гомизд (1), промолчал. В отличие от своих разговорчивых спутников он считал врезанные в бесконечную стену из глинобитного кирпича маленькие дверки, ведущие во внутренние дворики перед домами.

Наконец, он остановился и уверенно стукнул посохом, блеснувшим серебристым металлом на конце. Кто понимал, во что окована эта темная гладкая палка, осознавал степень власти ее обладателя и склонялся ниц…

Но в данный момент, кроме него и не менее колоритных попутчиков, не было никого вокруг…

Дверь оказалась не заперта, хоть известно, что воров хватает в любом городе, тем более городе - перекрёстке караванных путей. Просто хозяин знал — силу не остановить: ни стеной из глины и тростника, ни дверью из лозы, густо замазанной тиной и высушенной под палящими лучами солнца.

Конечно, воровское общество не рисковало называть хозяина этого дома глупцом, обходя открытые двери по диагонали — в этот дом обращались за пророчеством. Хозяин занимался магическими изысканиями и проповедовал.

«Яркое солнце — единственный всевидящий и всеблагой глаз Ахура Мазды», — говорил он.

«Самое главное — понять суть Бога, - говорил он. - Если отара людская поймёт суть, то судьба человека будет вписана в горнило природы. Все зависит от этого баланса, от прочной силы, веры. Чем больше добрых помыслов, тем выше цель».

Заратустра встретил гостей у очага, где горел, не угасая и не обжигая, священный огонь. Огонь, чья сила благодаря Прометею была подвластна всем живущим.

— Садитесь, — сказал он вошедшим, не оказывая положенного гостям почтения. — Хаома (2) перед Вами.

— Ты даже не окажешь уважения, младший, — искреннему удивлению Гормизда не было границ.

— Вода в кувшине стоит у входа. Могли нагнуться и, сняв сандалии, омыть ноги. Вы ввалились ко мне, пачкая жилище дорожной грязью… — сарказм звучал в голосе хозяина.

— У тебя нет раба? — игнорируя начавшую разгораться ссору, миролюбиво спросил Пероз.

— Есть рабыни, а в чем проблема? — продолжал нарываться на неприятности стоящий у огня человек.

В приоткрытую дверь, ведущую во внутренний двор дома, были видны три женщины, они стирали белье, а рядом, смеясь, бегали мальчишки-близнецы.

— Я смотрю, ты обзавёлся потомством? — саркастически вопросил третий из вошедших.

— Не твое дело, Гормизд. Ваша цель — я. Надеюсь, вы не воюете с детьми и рабынями?

— Мы не воюем и с тобой, младший. Но ты переступил черту. Ты отказался. Мы за прогресс. Совет решил. Мы выполним.

Чёрный посох сверкнул небесным блеском. Копье из холодного металла, убивающего богов, полетело в человека…

Когда багряная полоска зари окрасила ещё иссиня - чёрный небосвод, из зева пещеры показалась сгорбленная фигура.

— Слава те: отмучился! Я больше не носитель истины. Пророчествовать-то как сложно! Зато теперь точно знаю, чего больше никогда не стану делать. Конечно, черт всегда под старость рядится в монахи, но я-то ещё не старик…

Хриплое дыхание, едва переступающие ноги, темные капли на неровном камне пола. И бесконечно усталый голос:

— Все-таки, как тяжело нести добро в ммм… массы… — в хриплый голос вплелась тень усмешки. — Где эта чертова скотина? Я же еле на ногах стою?

За валунами, скрывающими дорогу, послышался стук копыт.

Через несколько минут перед растерзанным и окровавленным человеком вырос чёрный, как смоль, иноходец.

— Где ты шлялся, Мрак? — прошептал человек, с трудом влезая на коня.

Рассвет не услышал ответа, да и хозяин скакуна, словно рождённого в преисподней, потерял сознание…

***

1984 год.