Хроники отряда Кси. Братство

– Нужно отдохнуть. Пять минут. Осмотреть Хироки еще раз.

Эр-сай не возразил, Ли вытащила еще одну дозу стимулятора и с тревогой поняла, что стрелок еле дышит.

– Кажется, я ошибся, за нами идет погоня, – усмехнулся Эр-сай.

Где-то в отдалении, в тесноте штреков и впрямь топали сапоги.

– Здесь есть открытая дверь, ее можно запереть и заблокировать.

– Тогда мы окажемся в мешке.

– Да, но вдвоем нам не не отбиться от солдат.

Эр-сай, подумав, кивнул. Он отошел в сторону, поковырялся в щитке, дождался, когда массивная дверь перекроет проход.

– Остается верить, что они уйдут, понадеявшись на орбитальную бомбардировку.

Сирмиец присел на камень и прислонился спиной к стене. Ангелина устроилась в противоположном углу и опустила воспаленные веки. Вскоре стены заметно тряхнуло.

– Бомбардировка? Так скоро?

– О нет, – с подавленной яростью сообщил Алек – он взорвали проход и завалили нас на всякий случай. Очень предусмотрительно и, к несчастью, здесь может закончится воздух.

Раненый вдруг очнулся, взгляд приобрел осмысленное выражение, и Ли невольно подумала, что самопожертвование Курата, возможно, имело смысл.

– Я мерзну.

– Да, тут холодно. Тебе больно?

– Нет.

– Хочешь пить?

– Да. Я хочу пить и не хочу умирать под землей.

– Ты вообще не умрешь, мы выберемся..

Ангелина напоила стрелка из фляги, а потом сжала его руки в своих ладонях, но быстро поняла, что не может их согреть раненого – кожа землян казалась ему холодной.

Эр-сай подошел и сел рядом.

– Задача была слишком сложной, но, во всяком случае, мы попытались, – с коротким смешком сказал он. – Честь важнее жизни.

– Прости... – отозвался скорчившийся на полу Хироки. – прости, что не доверял тебе, Алек. Ты все еще злишься на меня?

– Нет. Конечно, нет.

– Знаешь, когда я попал в Консеквенсу, то понял, что хуже всего не боль, хуже всего понимать, что умираешь и не видеть ни звезд, как космосе, ни облаков, как на Сирме...

«Я больше не могу ни видеть это, ни слышать».

Ангелина скорчилась и прижала руки к вискам.

– О! У вас мокрые щеки?

– Нет, Алек, я не плачу, мне душно. Просто такая физиология.

– Простите, я не хотел мешать.

Лампы на стенах давно угасли. Фонарик едва мерцал. Во фляге остался последний глоток, темнота и спертый воздух вызвали сонливость. Во сне Ангелина брела по бесконечной засыпанной пеплом равнине, теряя все ориентиры, но не приближаясь к цели. В небе не оказалось ни солнца, ни звезд – одна серая пустота, похожа на каменные своды пещеры. Сон длился бесконечно и вызывал безысходную тоску, но в конце концов равнина дрогнула, разламываясь на гигантские куски. Этот толчок сбил Ангелину-во-сне с ног и разбудил Ангелину настоящую.

Стоял кромешная тьма. Фонарь давно потух. Хироки молчал, Алек сдавленно бормотал по-сирмийски. Стены ходили ходуном.

– Орбитальный удар, – пробормотал Эр-сай.

– Это конец?

– Нет, шанс. Мы – слишком мелкая цель, а бьют они по площадям. Стены уже пошли трещинами, сейчас откроется проход. Если успеем – выскочим и уйдем на телепортерах, как только сгорят их щиты. Назад дороги нет, только вперед.

Сублейтенант снова подхватил Хироки, тот не издал ни звука, даже не пошевелился. Вспыхнул слабый огонек фонаря. Ангелина двинулась вперед сквозь тучу пыли, наугад уворачиваясь от камней. Земля содрогалась и стонала, словно живое существо. В конце концов штрек сделался предельно узким, острые камни упирались в плечи. Эр-сай несколько раз опускал раненого стрелка на землю и осторожно проталкивал в брешь бесчувственное тело. Понемногу толчки и взрывы утихли, но пыль не рассеялась, она скрипела на зубах, забивалась в гортань.

Стало чуть светлее, но свет отливал зловещий краснотой. Ли плелась на ослабевших ногах и через некоторое время скорее вывалилась, чем вышла через узкий, с острыми расколотыми краями лаз.

Стояла ночь. Роскошный Млечный Путь раскинулся в небе. Под его великим сиянием местами серебрилась, местами зияла провалами изуродованная орбитальным ударом равнина. Вдали, за холмами, горел поселок – там ревел багровый огонь, снопы искр летели в темноту и бессильно гасли на камнях. Хироки, кажется очнулся. На черном от копоти и ожогов лице блестели серые глаза. Эр-сай устроил раненого на земле и, прищурившись, уставился в небо.

– Ушли, полагаю, – холодно и устало сказал он. – Бомбардировки больше не будет, но хотел бы я знать, куда они ушли. Улики против Сой-карна мы получили, но не могу сказать «это конец».

Хироки, казалось, не слышал. Он коротко и часто дышал и не узнал Ангелину, даже когда она склонилась пониже и взяла стрелка за руку.

– Сестра? Разве ты не ушла навсегда? – неуверенно спросил он, имея в виду не Ангелину, а настоящую сестру из навсегда потерянной жизни. – Знаешь, мы победили... Я снова вижу звезды и я свободен.

Он замолчал. Мертвые остановившиеся глаза стрелка смотрели в небо – туда, где над горизонтом пустоши поднимался диск луны.

– Хироки погиб с честью, его нужно похоронить, – сказал Эр-сай. – Положить вон в ту воронку, потом обрушить скалу бластером. Звери не тронут тело и получится что-то вроде памятника, хоть и без имени. Хотите с ним попрощаться?