Хроники Перепутья

– Не годится, – воскликнул клоун. – Определись, пожалуйста. Лишь настоящее имя вызволит его из игрушки. Он сам так пожелал. Получается, он тебе никто. Иначе ты бы потрудилась узнать его имя.

«Как это никто?» – мысленно взвилась Маша и зачастила:

– Он сказал, что потерял имя. Его забрало Перепутье. Или не бывает у вас такого? Что вы молчите? У вас тут на каждом шагу что-нибудь случается!

– Диковинками полнятся дороги Перепутья. – Клоун приложил ладони к раскрашенным щекам. – Есть те, кто вместе с именем тебя сожрёт, – он прижал подбородок к левому плечу, – есть другие, – перевёл подбородок направо, – им имя власть даёт над душой. Отнимут, – клоун вздохнул, – и почитай, готовый слуга перед ними, без прошлого, без будущего, без причуд всяческих вроде свободной воли или собственных желаний.

– Он мне кто-то. – Клоун разозлил Машу дурацкой ухмылкой и притворной жалостью. – Он меня от шипов спас, понятно вам! И Платона тоже! И он обещал нам с ведьмой разобраться, для Платона Хранителя отыскать и меня с Костей домой привести. Он меня веселил. Он для меня ёлку увеличил. Ягоды нашёл. И объяснил, что я всё-таки люблю Костю!

Маша кричала. Клоун смеялся. Сквозь смех и собственные вопли Маша расслышала слова, громкий приказ, упавший из-под купола цирка:

– Назови его имя!

– Егор! – закричала Маша, пересадила Платона в кресло и побежала к арене, перелетая через спинки сидений.

Прожекторы ослепляли. Маша бежала почти наугад, чуть не споткнулась, схватила куклу, обняла и повторила прямо в понурое заячье ушко:

– Ты Егор! Пусть твоё имя будет Егор! Слышишь?

Кукла задрожала в руках девочки и стала расти. Пропал глупый голубой комбинезон, втянулись уши, разлохматилась чёлка. Через мгновение Машу обнимал живой мальчик.

– Маша, – Егор говорил немного хрипло, с большими паузами, – я знал, ты найдёшься.

– И я знала, что ты найдёшься, – протараторила Маша. Она уставилась на поношенные грубые ботинки Егора. Они казались родными и надежными. – Просто забыла ненадолго. Прости.

– Я Егор? – переспросил он.

Маша закивала, потом быстро и твёрдо произнесла:

– Маша, Костя, Платон и Егор. Запомни. Нас четверо.

Она посмотрела в синие глаза Егора.

– Четверо, – подтвердил он, слегка наклонив голову.

На арену спускались клоун с Платоном. Когда они подошли ближе, Егор выхватил малыша из объятий клоуна.

– Что ж, – клоун не сопротивлялся, – всё хорошо, что хорошо кончается. Если это действительно конец.

– Тебе нужна плата? – Егор встал перед Машей и Платоном, сжал кулаки.

– Я свою часть сделки выполнил. Имя твоё, и оно прозвучало. Ты волен делать, что пожелаешь. Настало моё время.

Он отодвинул Егора и указал рукой в белой перчатке на Машу.

– Ты будешь решать.

– Что тебе нужно? – Девочка перебирала в голове варианты, которые клоун мог потребовать. В одном кармане куртки у неё лежал камень, в другом завалялся фантик от конфеты, которую она съела перед школой. Телефон в рюкзаке, учебники, тетради, пенал, проездная карта и сто рублей в кошельке. Всё, что она могла предложить в обмен на свободу.

– Ты ответишь на вопрос. Который, кстати, я тебе уже задавал. И всё, – клоун отвесил поклон, перчатка осталась висеть в воздухе. – Ничего более, ничего менее.

– Не верь ему, – нахмурился Егор, – он не выпустит нас. Он заманивает беззащитных детей Перепутья. И не только Перепутья. Он выдумывает истории, чтобы запудрить мозги забредшим в цирк.

– Твою историю он показал правдиво, – засомневалась Маша. Егор вытаращил глаза и побледнел. – Как ты попал к нему, – объяснила она, не разобравшись в реакции Егора, – и он расколдовал тебя.

– Ничего более, – повторил клоун с усмешкой.

– Меня расколдовала ты, – возразил Егор.

– А ты как думаешь, Платоша? – Маша наклонилась к малышу.

Платон прижался к Егору, глядя на него с любовью и преданностью.

– Кого я спрашиваю? Трёхлетнего! – вздохнула Маша и вытащила каменного помощника из кармана. – Ты что молчишь? Что мне делать? Верить ему?

Камень не торопился давать совет. Маша трясла его.

– Ну, подскажи?

– Не тряси меня.

– У тебя жестокосердный? – заинтересовался клоун. Пустая перчатка ткнула в камень. – Ух ты! Давненько не встречал. Не мучай его, они на ярмарке бесполезны. Их даже на продажу не выставляют. Заносишь в поле, и всё, перестают разговаривать. Твой сильный, что-то может произнести. Но совета не даст. Ты как его помогать уговорила?

– Он сам напросился.

– Странные вы, – в возгласе клоуна послышались печальные ноты.

– Возьми меня, – невпопад выдал камень.

– Сломался, наверное, – решила Маша. – Ладно. Раз мне решать, то сама думать буду. Спрашивайте!

Прожекторы погасли, арена погрузилась во тьму. Маша больше не стояла рядом с Егором и Платоном, они остались с клоуном вдвоём в холодной темноте. Маша не видела разноцветных глаз, чёрно-белого наряда, колокольчиков. Зато голос клоуна звучал отовсюду.

– Какая сила правит под моим куполом?

И Маша осталась одна во тьме.