Хроники пикирующего Икаруса

– Что же ты, дерево? – спрашиваю. – Не дождалось? А я тебя только поливать начал, ещё немного, и совсем уже вместе бы сжились.

И тут ушастая:

– Хватит издеваться! – аж кипит вся, покраснела, ушки торчком. – Это тебе не пенёк. Всё-таки древо жизни, прояви уважение.

И тут последняя ветка наклоняется, и прямо мне в руку падает здоровенный жёлудь. Большой, как огурец. Ветка, понятное дело, от таких движений ломается, всё, один ствол на клумбе остался. А я в руке этого желудиного монстра держу, и не знаю, куда девать. Протянул аграфке, а та аж отпрыгнула. Причём ловко так. Только что здесь была, и – вжик – уже за оградой. Руками машет.

– Нет! – кричит. – Ковербис дал плод тебе. Никто больше не должен его трогать.

Ну нормально. И что мне с этой штукой делать? Я же не свинья. Повертел его в руках, а положить-то и некуда – после перешивки у комбинезона ни одного кармана не осталось. Сунул за пазуху. А тут и ушастая подошла. Положила подбородок на плечо, руками обняла, стоит молчит. А потом так резко от меня отстранилась.

– Всё, – говорит. – Больше меня здесь ничто не держит.

Я хотел ей про родной город сказать, а потом и сам подумал, а действительно. Вот чего я здесь забыл? Ходить, в перерывах между приступами ностальгии зомбаков стрелять, и ноги раз в неделю выращивать? На фиг, на фиг! А ведь на планете и другие селения есть. Пусть я не увидел больших, вроде этого города, но ведь можно поискать. Да и вообще, что здесь делать?

– Пойдём, – отвечаю. – Посмотрим, на какой стадии превращение нашего танкера в яхту.

А там как раз всё нормально было. Это когда мы уходили, я внимания не обратил, потому что и в себя ещё не пришёл, да и не до того было – как же, дерево заждалось, тут опаздывать нельзя.

А сейчас глянул – молодцы дроиды. Грузовая часть уже отдельно от жилой, поверх внутреннего шлюза бронеплита лежит. Крылья собраны, только пока ещё к месту не приколочены. Так что по моим прикидкам пара дней максимум до готовности.

Обошёл я то, что осталось от Икаруса, по броне рукой похлопал, у работающих дроидов над душой постоял. Ну, и внутрь полез. А там, как всегда, проблемы. Герасим с ушастой спорят, какую медкапсулу оставить, а какую – оставить. В смысле, какую с собой брать, а какую оставить в грузовом отсеке. И каждый за своё. Искин утверждает, что в старой картридж кончился, поэтому её полезность под большим сомнением. А аграфка напротив, аж прикрикивает, доказывая, что новая под неё ни фига не настроена, поэтому, случись что, останется она без медицинской помощи.

А я, как дурак, стою в дверях, и только взгляд с ушастой на пилотское кресло перевожу. Голосовой-то модуль между креслами стоит, так что и Герасим вроде, как оттуда вещает.

– Ну и о чём спорите? – спрашиваю.

И тут Герасим меня удивил.

– А, – отвечает. – Антон-победитель крыс пришёл.

Я аж поперхнулся. Ни фига себе, имечко. Хорошо, что не блох. Или там, укротитель глистов. Ага, тоже звание, чего там. А тот продолжает, как ни в чём не бывало.

– Тавадиэль хочет оставить старую медкапсулу, но в ней пустой картридж.

– А в новой? – говорю.

– А в новой почти полный. Может, процентов десять не хватает. Посмотри сам.

Я развернулся к медкапсуле, а тут аграфка:

– Да откуда он полный? Тоже пустой. Она ведь без дела не стояла.

– Антон, а ты как думаешь, – это снова искин. – Полный он или нет?

Вот, блин, какая ему разница, что я по этому поводу думаю? Главное ведь, как оно на самом деле.

– Понятия не имею, – отвечаю.

– Ну так посмотри, подтверди мои слова.

Ну, вытащил я картридж. Да, почти вся полоска розовая. Пару раз нас с ушастой хватит с того света вытащить. Посмотрел на него и назад засунул.

– Ну полный, – говорю. – И что?

– Вот и ответ. Оставлять надо новую.

Посмотрел я на ушастенькую, а она что-то совсем скисла.

– Давай, – говорю, – я настройки перекину, чтобы ты не волновалась.

Та только кивает, и смотрит на меня как-то странно. Ну, смотрит и ладно. Соединил я капсулы, вызвал монитор с клавой и часа два, наверное, ковырялся, подгонял параметры. Оказалось, что новая капсула умеет много того, что старой и не снилось. Вплоть до изменения резус-фактора, прямо на ходу, без отключения пациента. Ну и ещё кое-какие мелочи. А были бы у нас имплантаты, так здесь тогда вообще проблемы выбора бы не было – только новая. В общем, к вечеру я из неё конфетку сделал. Все параметры в идеал вывел, теперь, что для аграфа, что для хумана, лучше не придумаешь. Только режимы переключить. Откинулся, посмотрел на аграфку, а та рядом стоит, оказывается она полотенцем мне уже не раз шею вытирала, и плечи массировала, а я и не замечал. Только и чувствую, что есть хочу.

– Ужинать будем? – говорю.

Она кивает и даже вроде улыбается. Не пойму, что вообще случилось? Почему Тавадиэль на меня последнее время смотрит, будто я по стенам хожу, или там, огонь при разговоре изрыгаю. Ничего не понимаю.