Хроники похождений

— Князь Дуров считает ее шпионкой, — рассказал я. — Сюда направляется граф Норд из Санкт-Петербурга.

— Граф Норд? — переспросил Половецкий.

— Под этим именем скрывается великий князь Александр Павлович, — сообщил я.

— Хы-хы, — выдал Сашка, заметно помрачнев.

— Князь Дуров собирается выдать Аннет де Шоней графу Норду как заговорщицу, — сообщил я.

— Это в духе князя, — кивнул Половецкий.

Некоторое время мы молчали. Я заметил, что Сашку всерьез встревожили новости о великом князе. Я хотел спросить, что его так взволновало, но он опередил меня. Половецкий поставил чашку с чаем на столик и, покачав головой, произнес:

— Одного не пойму. Как же это император Павел допустил, чтобы цесаревич выехал в Траумлэнд? Неужели настолько он близорук, что дальше носа своего не видит?

— О чем ты? — спросил я. — Что в этом такого? Ну, поехал Александр Павлович в Европу себя показать, других посмотреть…

— Хо-хо-хо! Да ты что, дружище! — вскричал Половецкий. — Это же, знаешь, какая заварушка начнется! Тут все только и говорят о том, что Павел незаконный император! И собирается партия, цель которой — посадить на трон Александра. Князь Дуров в этом деле — первая скрипка! Поговаривают, что у него хранятся подлинные бумаги императрицы с завещанием. Но все это пустое, пока Александр находится в России под присмотром его величества. Но как только наследник окажется здесь, тут-то все и начнется. Вот увидишь, в Россию он вернется на ружьях нашего полка и прусской армии. Это сейчас Фридрих-Вильгельм и Павел друг перед дружкой хвостами виляют. А как только Александр окажется за пределами России, вне опасности, вот увидишь, какие клыки пруссаки обнажат!

— Да уж, дела, — молвил я. — Но меня, признаться, лишь судьба Аннет беспокоит. Я уж не знаю теперь, на чьей она стороне. Боюсь одного, как бы она не пострадала. Князь Дуров намеревается выдать ее как шпионку.

— Ты говорил, — кивнул Сашка.

— Ты помнишь ту историю с горской девушкой? — спросил я. — Помнишь, князь три дня держал ее в своем шатре, а потом задушил и объявил турецкой лазутчицей.

Половецкий еще больше помрачнел. Возле губ его появились глубокие складки.

— Ему все тогда сошло с рук, — продолжал я. — А помнишь Андрея Беленева? Вот была чистая душа. Он единственный, кто заступился за девушку, хотя ей уже и нельзя было помочь. Но он вызвал на дуэль князя. А этот негодяй отправил Андрея в разведку, и Андрей погиб, нарвавшись на турецкий дозор.

По лицу Половецкого пробежала черная тень.

— И мне ты рассказываешь об этом! Ведь мы ходили вдвоем в ту разведку. Я и Беленев. Он погиб, а я вернулся.

Некоторое время мы молчали. Солнце било прямо в окна, заливая ярким светом зал и поигрывая бликами на мутной воде. Половецкий жмурился, лицо его, хоть и освещенное, выглядело почерневшим.

— Пойми ты, — говорил он. — Нельзя тебе связываться с князем Дуровым. Ты погибнешь! И вообще, не стоит впутываться в эту историю. Послушай, по-моему, ты нарочно подал в отставку, чтобы жить спокойно. А теперь что?! Сам же лезешь в петлю!

— Я должен спасти ее! — повторил я.

— Ну как ты себе это представляешь?! — спросил Половецкий. — Ты приедешь к князю Дурову и потребуешь, чтобы он отдал тебе свою любовницу?! Да ты станешь посмешищем в глазах всех офицеров, а князь сотрет тебя в порошок! Выдаст тебя графу Норду как участника заговора! Кстати, что это еще за заговор, о котором ты говоришь? Впрочем, нет, не надо! Не хочу знать никаких подробностей! Но одно знаю точно: когда попадешь в руки заплечных дел мастеров, признаешься в самых страшных злодеяниях, в таких, которых не то что совершить, а и вообразить себе не можешь!

— Я доберусь до Аннет де Шоней, и мы убежим, — брякнул я.

Половецкий расхохотался. От его гоготания грозились обрушиться своды зала. Из-за ширмы выглянули эльфийки. Они смущенно улыбались, готовые присоединиться к нашему веселью, подай мы знак. Я замахал руками, и девушки исчезли. Половецкий не мог остановиться, как-никак перед этим он минуты три не смеялся.

— Хо-хо-хо! Ну и насмешил ты меня, брат! — выдавил он. — И куда же вы, интересно мне знать, побежите?! Вы же в Траумлэнде! Куда тут убежишь?! Хо-хо-хо!

— Что? Совсем некуда? — спросил я.