Хроники полета на Марс 2078

Трое уставших астронавтов, двое из них отражая свет от луны Марса на космических комбинезонах, не спеша, возвращались обратно к челноку. Пятый пилот и Джоанна уже были на борту. Географ-планетолог, лингвист и военный бортинженер после завершения работ уже были готовы к открытию Волона.

– Доминик, здесь есть жизнь. Представь себе то, что тебе удалось видеть одному, не является оптическим обманом.

Француз был рад за коллегу. Волнуясь, Волон объявил Луалазье первооткрывателем марсианских жителей, пусть и бесконтактно.

– Понимаешь, Доминик, Майкл … Когда Андрей пришел ко мне …– делился Волон.

Люди поспешили к трапу перед ужином. Расположившись за кухонным столом, где личный состав «Паларуса» подводил итоги. Экипаж был полностью доволен проделанной работой. Все высказали свое мнение, но из-за непривычного рабочего места выглядели немного вальяжно, но довольными своими первыми находками. Так окончился первый рабочий день на Марсе.

– Ну, хорошо, – пробурчал Янсон, – точка на локаторе известна нам всем. Это проявление искусственное и материальное. Каким же образом, – он обвел всех взглядом, внимательно всматриваясь в каждого члена экипажа, словно тот был не только его подчиненным, но и профессионалом, – каким же образом это что-то могло так быстро исчезнуть с поля видимости?!

– Не могу сказать, – Волон развел руками и откинулся на спинку кресла, не желая что-либо доказывать или опровергать.

– Невероятно, но факт, – твердил Ястребов.

Возникла тишина.

Каждый был погружен в свои мысли и был полностью, казалось, поглощен решением какой-то математической задачи. Афроамериканец и северянин, облокотившись о стол, сцепив пальцы рук, глядя в одну невидимую точку над столом, выглядели молящимися. В стуле-кресле в связи с тем, что они находились вне космического пространства, а на поверхности планеты, лингвист мог не пристегиваться ремнями-креплениями к сиденью. На корабле гравитация отсутствовала полностью. Луалазье довольствовался положением скрещения рук, сидел, словно перед телевизором, глядя перед собой в белый эмалированный шкаф.

– Скажите, Андрей, – спросила Линдау, обращаясь к Ястребову.

Она одна стояла на ногах, иногда прогуливаясь по камбузу. Однако почему-то обратилась именно к русскому астронавту. Это вызвало удивление лишь у мавра и француза. Оба каждый связанные из пилотов узами брака давно подмечали в проявлении симпатии к девушке других не женатых астронавтов.

– Как вы думаете, песчаный завиток может отразиться на локаторе? – спросила Линдау.

Но, встретив непонимающие взгляды коллег, пояснила:

– Мм, допустим, множественное слияние песка, щебня и камней могло ли, скажем, принять образования ими какой-либо плотности, скажем, фигуры, при помощи ветра. Может ли это в таком случае отобразиться на дисплее сканера?

– Это песок, – Андрей не колебался, – перекати-поле. Нет, конечно. Впрочем, что собрано из камней.… Да, нет Джоанн, вряд ли. У нас все исправно работает. Спутник направлен не только на обнаружение радиоволн, но и сонарно, то есть на отдельно движимые твердые предметы. Но это то, что предполагалось в одной десятой процента из ста, что по полю Марса будет двигаться нечто, что не создано руками человека.

Ответ убедил Линдау. Вновь воцарилась тишина.

– Значит так, ни у одного из присутствующих здесь нет больше никаких догадок, – заключил он, —ни домыслов по поводу замеченного Луалазье?

Янсон выждал паузу.

– …и не научным утверждениям Волона, – стуча костяшками пальцев о стол, закончил он про себя вслух.

– Ну ладно, – словно взбодрившись, Янсон продолжил, – я думаю, что можно разойтись. Всем желаю отдохнуть, и в семь часов завтрашнего дня мы должны продолжить работу. День здесь, как вы знаете, короток, – говорил он, задвигая стул-кушетку.

– Здесь на Марсе, продолжительность рабочих суток составит двадцать три часа. Но потому, как мы начали работать поздно, в дальнейшем рабочий порядок будет таков: подъем в шесть утра и работаем до пятнадцати. Все, пока все. Всем по каютам, спокойного отдыха!

– Джоанн, можно я вас задержу? Ненадолго, – Ястребов остановил девушку.

Удаляясь из камбуза, Луалазье задумался. Он пытался восстановить в голове картинку, увиденную вдали на поверхности Марса, но ничего отчетливого он вообразить не мог, но был спокоен, что не сошел с ума. Доминик не заметил, как Линдау пропустила его вперед.

– Джоанн, – Ястребов сократил перед третьим пилотом расстояние, когда другие члены экипажа вышли из отсека, – я хотел спросить, пусть вопрос не кажется странным, но что бы вы сказали о… о Луалазье?

Андрей неожиданно для себя сменил тему. На самом деле ему совершенно не было интересно, что думает Линдау об итальянце. Он просто хотел побыть наедине с девушкой. И если не будет робок, то откроется ей в этот момент. Ему хотелось побыть с кем-то, с кем можно быть более откровенным в эти минуты.

Линдау была удивлена.

– Луалазье?! – она не знала, что ответить. – Ну, я думаю, что нам скоро понадобятся его знания.

– И ваши, – Ястребов едва сдерживал свои чувства, как всегда, не решаясь открыться.

– Мои?.. – не понимала она.