Хроники Престижного района

— Я здесь, Луиза Александровна.

— Проводи Катю. Будильник не забудь. Чемодан в багажнике, сумка, чтобы переодеться в самолёте — в салоне. Документы в сумочке.

— А мой телефон?

— Он тебе там не понадобится.

— Мне обещали, что я смогу связаться с мамой.

— Раз обещали — свяжут. Ну, какие ещё вопросы?

— Это надолго?

— Я не знаю. Он и сам не знает, решится на месте. Все вопросы, Катя? Это последние твои вопросы здесь. Я отвечаю, потому что ты этого не знала. Теперь — знаешь. И клиенту вопросов не задавай, о себе не рассказывай, только если спросит. Вообще, не приставай, что скажет, то и делай. Скажет, иди к себе, у тебя там будет своя комната, — идёшь к себе. И не высовываешься, пока не позовут. Никакой инициативы с твоей стороны. Чего я ещё не сказала? Да, он просил передать, что у тебя там не будет никаких прав, одни обязанности.

Взглянула в Катины широко распахнутые глаза. В них был отчаянный страх.

— Вообще — не бойся, тебе там понравится. Отличное место.

— Пойдём, Катя, нам рано вставать, — вмешалась Марина.

Теперь ей все говорили «ты».

Она думала, не уснёт, но уснула мгновенно. Столько всего произошло за последнюю неделю! Что её ждёт? Но самое главное, мамина операция позади. Все последние месяцы она висела над головой, как дамоклов меч. И неотступная мысль — где взять деньги. Теперь надо подумать, что делать после санатория. Но это успеется…

В аэропорт их вёз Николай. Катя спала в машине. Поднять, подняли, а разбудить забыли, — шутила мама, когда она, сонная после ночи работы над дипломом, ходила по комнате.

Он молча поглядывал в зеркало. Бедная девочка…

Регистрация прошла быстро.

— Катя, дальше ты пойдёшь сама — проверка документов, посадка. Ты летала самолётами?

— Нет, не приходилось.

— Плохо. Но я тебе всё объясню, не бойся. Это из Москвы, сорок третий выход. Наверху будут стрелки, например 1–20. Как увидишь свою цифру, иди по стрелке. Поняла?

— Да.

— Так же из Питера, это второй посадочный талон. Во Франкфурте, если прилетишь на второй терминал, надо будет переехать на первый. Но, может, повезёт, и на первый прилетишь. Если надо будет переехать, подойдёшь к справочному, покажешь талон… совсем не говоришь по-английски? Я так боюсь, что ты потеряешься!

— Не потеряюсь. Говорю я по-английски.

— Да? Слава Богу, тогда я спокойна. Девочка, не бойся, привыкнешь, правда, все привыкают рано или поздно. Олег… Олег Сергеевич хороший человек.

— Спасибо, Марина. Езжайте спокойно.

— Ну, с Богом! Дальше мне нельзя. Спросят при проверке, куда летишь — отдыхать. Отель забронирован.

В Питере было просто. Она села у своего выхода и дождалась объявления на посадку. А Франкфурт напугал. Аэропорт был огромный!

Но она говорила по-немецки, и её понимали! И стойку справочного нашла, и автобус, и выход к своему рейсу — три ряда кресел у пустой ещё стойки.

До вылета был час. Но она, на всякий случай, решила не отходить никуда. Вот её номер рейса на табло. Не заснуть бы…

Людей было мало. Смуглая женщина в сари, двое таких же смуглых мужчин в европейских костюмах. Подошёл белый человек с кейсом, посмотрел на табло, скользнул взглядом по ожидающим и отошёл.

Что-то было знакомое в его лице. Показалось, наверное, кого сюда может занести из знакомых? Хотя был питерский рейс.

Стюардессы явно азиатки. Форма красивая, малиновая. Говорили по-английски свободно.

Тот мужчина с кейсом оказался в соседнем кресле.

— Добрый день!

— Добрый. Здорово, русская соседка! Пристегните ремни, вам помочь?

— Спасибо, я умею.

Она уже знала, как это делается. И страшновато было только в первом рейсе.

Самолёт взлетел.

— Теперь можно отстегнуться и расслабиться. У вас усталый вид. Полёт долгий, можете поспать, я разбужу, когда начнётся обед. В этом рейсе кормят два раза.

— Если получится, у меня сегодня этот рейс — третий.

— Неужели?

Взял два пледа у стюардессы, поблагодарил по-английски. Отличное произношение, — отметила про себя.

— Укройтесь, будет прохладно.

На этом она заснула. А он смотрел на её нежное лицо. Оно было бесконечно усталым.

— Да… силёнок у тебя маловато. Ну, поспи, маленькая.

Катя спала. Это была умная реакция организма после бесконечно долгого стресса последних месяцев. Сначала ушёл Дима. Она не осуждала его, просто оторвала от сердца.

Боль долго не проходила, а надо было писать диплом, сидеть в библиотеках, приходить на консультации — не к нему, слава Богу! Они так решили ещё до его ухода.

Пожилая женщина с умными, всё понимающими глазами, говорила:

— Катя, отвлекитесь от всего, сосредоточьтесь на дипломе.

Катя опускала голову. Была другая проблема — они с мамой знали, что операция неизбежна, дело времени. Она весь последний курс работала курьером, чтобы собрать какие-то деньги.

Повезло, не в Интернет-магазине, на фирме. Отправляла на почте десятки писем, отвозила документы. Платили хорошо.

Профессор, что консультировал в их поликлинике, сказал: