Хроники Придайна

— А ты, — продолжала она, — ты самый смелый из малых гусят. Немногие в Придайне отваживаются по собственной воле наведаться в Болота Морвы. И из этих немногих ни один еще не возвращался отсюда. Возможно, Оргох их поглощает своей любовью. Ты единственный сумел сделать это, мой цыпленок.

— Ах, Ордду, он смельчак и герой, — вставила Орвен, глядя на Тарена чуть ли не с обожанием.

— Не говори чепухи, Орвен, — оборвала ее Ордду. — Есть герои и герои. Я не отрицаю, что иногда он ведет себя довольно смело. Он, помню, дрался рядом с лордом Гвидионом и был тогда горд собой и пыжился, как цыпленок в орлиных перьях. Но существует другой род смелости. Кто смелее: малиновка, несущая в свое гнездо червяка, или червяк, храбро извивающийся в ее клюве? Второе, дорогая Орвен, дает нам пример более великого мужества, — Колдунья обернулась к Тарену, — Ну, говори, мой птенчик, зачем ты искал нас снова?

— Не говори, не говори! — вскричала Орвен. — Дай нам самим догадаться! О, я люблю такие игры, хотя Оргох всегда их портит, — Она хихикнула, — Ты даешь нам тысячу и три попытки, и чур я первая отвечаю!

— Будь по-твоему, Орвен, если это радует тебя, — снисходительно согласилась Орду, — Но хватит ли нам тысячи и трех попыток? Молодой барашек не так прост.

Вы знаете все о том, что есть, — сказал Тарен, стараясь прямо глядеть в глаза колдунье, — И вы умеете угадывать то, что должно быть. Я думаю, вам известно не только начало моих поисков, но и конец их. Да, я хочу узнать о своем происхождении.

— Происхождении? — воскликнула Орду, — Ничего нет проще! Выбирай родителей любых, каких только пожелаешь. Поскольку ни ты их, ни они тебя не знают, какая разница, кто кого выберет? Верь в то, что тебе нравится. И ты удивишься, как всё просто, ясно и удобно!

— Я не желаю ни простого, ни удобного, — ответил Тарен, — а прошу только правды, будь она неприятная или радостная.

— О моя сладкая малиновка, — заворковала Ордду, — Нет ничего труднее, чем отыскать правду. Есть такие, кто тратит на это целую жизнь, и многие из них попадали в гораздо худшие переделки, чем ты.

Она радостно улыбнулась и почти пропела:

— Некоторое время назад была тут лягушка. Я хорошо помню этого несчастненького. Он так и не мог вспомнить, кем был сначала: то ли сухопутным попрыгунчиком, то ли подводным поплавунчиком. То ли любил нырять в прохладной водичке, то ли греться на бревнах в лучах солнышка. Мы превратили лягушку в аиста, любящего лягушек. С тех пор у него не было никаких сомнений. А лягушки просто не успевали усомниться. Вот счастливая судьба! Мы с радостью сделаем то же самое для тебя.

— Для вас обоих, — прокаркала Оргох.

— Нет! — завопил Гурджи, прячась за спину Тарена. — О, добрый хозяин, Гурджи не хочет быть ни прыгой, ни дрыгой!

— А помнишь змею, — подхватила Орвен, — которая ужасно мучилась от того, что никак не могла решить, быть ли ей зеленой с коричневыми пятнами или, наоборот, коричневой в зеленых пятнышках? Мы сделали ее невидимой, но с видимыми пятнами, поэтому все, кроме нее, видели ее и не наступали. Как ей стало хорошо! Она была так нам благодарна!

— А я вспоминаю, — хрипло откашливаясь, просипела Оргох, — был такой вкусный…

— Успокойся, Оргох, — перебила Орвен, у твоих воспоминаний такой… такой неприятный привкус.

— Ты видишь, мой петушок, — сказала Ордду, — Мы можем помочь тебе стать счастливым по-всякому, разными способами. И все они быстрее и проще, чем любой, который ты смог бы выдумать. Кем ты хочешь быть? Если тебе интересно мое мнение, то я предлагаю стать ежом. Совершенно безопасная жизнь. Но я не навязываю тебе свой выбор. Все зависит от твоего желания.

— Нет, нет! — радостно воскликнула Орвен, — Не будем их затруднять! Мы решим сами и избавим бедняжек от утомительного выбора. Они только спасибо нам скажут! Как очаровательно будет увидеть выражение благодарности на их крошечных личиках, или клювиках, или… или что там в конце концов у них появится!

— Только не птицы! — запротестовала Оргох. — Птицы ни в коем случае. Терпеть их не могу. Ощипываешь, ощипываешь…

Страх сковал Гурджи. Он мог только беззвучно открывать рот, как во сне. Тарен почувствовал, как кровь у него застыла в жилах. Ордду сделала шаг к нему, и Тарен непроизвольно потянулся к мечу.

— Ну, ну, мой цыпленок, — пропела Ордду, — только не выходи из себя. Кто знает, сможешь ли вернуться обратно? Хи-хи! Ты прекрасно знаешь, что твой меч бесполезен здесь, к тому же размахивание мечом еще никому не помогало думать. Ты ведь сам решил довериться нам и положиться на наше решение.

— На-аше решение, — эхом откликнулась Оргох. Из глубины ее капюшона красным огнем загорелись маленькие глазки, и плотоядно раскрылся рот.

Тарен выпрямился.

— Ордду, — проговорил он, стараясь, чтобы голос его звучал твердо, — Ты ответишь мне на мой вопрос? Если нет, то мы уходим.

— Мы только старались помочь тебе и облегчить твою жизнь, сказала Орвен, надув губы и теребя свои тяжелые бусы. — Зачем же обижаться?