Хроники Придайна

— Мой лорд, — вновь начал Тарен, низко кланяясь. Ему уже стало ясно, что гордость не позволит Гориону поверить, будто его воины — обычные конокрады, сражавшиеся не с великанами, а с Помощником Сторожа Свиньи да с простым крестьянином. — Мой лорд, — еще ниже склонился Тарен, — я не называл ни одного из твоих воинов лгуном. Они говорили правду. Ту правду, которая им померещилась.

— Ну, это уж такая дерзость! — задохнулся Горион, — Померещилась! Правда не мерещится, она есть или её нет! И в твоих словах нет ни крупинки правды! Там были великаны, монстры и летающие дубы! Мои люди будут награждены за свою храбрость, а тебя я велю поколотить за бесстыдную ложь!

— Выслушайте меня, мой лорд, — осторожно тщательно подбирая слова, снова попытался урезонить Гориона Тарен. Он уже понял, что любое неосторожное слово князь толкует как страшное оскорбление, — Солнце стояло низко, — втолковывал Тарен. — Наши тени от этого вытянулись и стали раза в два длиннее. Храбрые воины видели не нас, а наши тени и приняли обыкновенных людей за великанов.

Тарен видел, как снова багровеет Горион, и, не давая ему вставить слова, торопился все выложить.

— Что касается великанов, — не умолкал Тарен, — то на закате любой становится великаном. Попробуй сам.

— А летающий дуб? — возразил Горион.

— У крестьянина был крепкий дубовый посох, — поспешил объяснить Тарен, — да и сам он крепче дуба. Тяжеленный посох в его руках действительно летал и мелькал быстрее молнии, а каждый удар был таким, что могло показаться, будто на голову свалилось дерево.

Несколько секунд растерянный и смущенный Горион безмолвствовал. Он лишь цокал языком и поглаживал встрепанную бороду.

— Ладно, с великанами и с дубом покончили, — примирительно сказал он и вдруг снова вскинулся. — А как же с монстрами? С этими свирепыми страшилищами, которых мои воины видели собственными глазами?

— Монстр стоит перед тобой, — смиренно сказал Тарен, указывая на Гурджи, — Он давний мой друг. Могу засвидетельствовать, что он добрый и кроткий, но неукротим, когда на него нападут.

— Да, да! Гурджи таков! — залопотал Гурджи, — Смелый, умный и люто дерётся за своего хозяина!

При этом он скалил зубы, потрясал лохматыми руками и так устрашающе завывал, что Горион и его славные воины отпрянули назад.

Лоб властителя наморщился. Он вовсе не желал сдаваться, и видно было, как лихорадочно ищет он, к чему бы еще придраться.

— Тени? — вдруг проревел он. — Ты хотел бросить тень на тех, кто мне служит? Еще одно оскорбление…

— Пусть твои воины приняли тени за великанов, но они же не обратились в бегство. Они не дрогнули перед монстрами, которые им померещились. И храбрость их ничуть не уменьшается от этого. Они поведали тебе то, что видели. Или думали, что видели. Но и правдивость их от этого не уменьшается, — растолковывал Тарен, сам уже запутавшийся в своих рассуждениях.

— А зверь? Этот свирепый конь? Он тоже, по-твоему, обыкновенный, не заколдовнный? — не унимался Горион, — Нет на свете такого коня, которого бы не усмирил Горион Доблестный! А с этим я не могу справиться. Если ты говоришь правду и это твой конь, попробуй оседлай его! Осмелишься — и я поверю тебе.

Тарен быстро вскочил в седло. Мелинлас заржал, взрыл землю копытом. Потом спокойно стал и повернул голову к седоку, словно бы ожидая приказа. Лорд Горион онемел от изумления. Главный Конюший вытаращил глаза. Удивленные возгласы послышались из толпы воинов. Но вдруг один из них грубо выкрикнул:

— Эй, Горион! Неотесанный бродяга сидит верхом на лошади, которую не смог укротить сам лорд! Он отнимает у тебя не только лошадь, но и честь!

Горион, поначалу тайно вздохнувший от облегчения, что избавился от бешеной лошади, вдруг снова начал багроветь от ярости.

— Это не так! — поспешно вскричал Тарен. Он повернулся к толпе воинов. — Разве вы позволите своему великому сеньору ехать верхом на кляче простого скотника? Неужто подобает такое Гориону Доблестному? — И вдруг ему в голову пришла смелая мысль. Он повернулся к Гориону и произнес: — И все же, мой лорд, позвольте мне преподнести вам мою лошадь в подарок. Окажите мне честь…

— Что? — затрясся Горион. — Новое оскорбление! Мне, лорду, принять подарок от скотника? Дерзость! Да как ты осмелился? Я не унижу себя настолько, чтобы сесть на эту паршивую лошаденку! — Он взмахнул рукой, — Убирайся! С глаз моих долой! Все убирайтесь! И твоя кляча, и твое лохматое чудище, и его пони тоже!

Горион напыжился, отвернулся и важным шагом двинулся прочь. Пони Гурджи вывели из конюшни, и под недобрыми взглядами воинов Гориона оба путника беспрепятственно выехали за ворота.

Тарен старался ехать медленно, с высоко поднятой головой, всем своим видом показывая, что он не старается улепетнуть поскорее. Но стоило им оказаться на воле, подальше от этой неприветливой крепости, как путники пришпорили своих коней и помчались галопом.