Хроники Придайна

— Ваши голоса… я хорошо их знаю, — сказал, запинаясь, Тарен. Голос его сел, и он мог только еле слышно шептать. — Но ваши лица… Да, однажды я их видел, в далекие прошедшие времена, в Болотах Морвы. И все же вы не те же самые. Ордду? Орвен? Оргох?

— Конечно, это мы, мой гусенок, — ответила Ордду. — Хотя ты прав. Прежде, при первых наших встречах, мы были не в лучшей форме.

— Но вполне годились для наших целей, — глухо из глубин своего капюшона произнесла Оргох.

Орвен тоненько, по-девичьи, хихикнула и принялась играть своими бусинами.

— Ты не должен думать, что мы выглядим уродливыми старыми каргами все время, — сказала она. — Только тогда, когда это нужно.

— Почему вы пришли? — начал Тарен, все еще сбитый с толку такими знакомыми словами и шуточками волшебниц и неожиданно прекрасным обликом их — Вы тоже отправляетесь в Страну Вечного Лета?

Ордду покачала головой.

— Мы отправляемся, но не с тобой. Соленый морской воздух вреден Оргох. Он кружит ей голову и сильно действует на аппетит, то есть усиливает его. А мы идем… как бы тебе объяснить… куда глаза глядят… и где ничьи глаза нас не углядят.

— Ты больше не увидишь нас, и мы тебя тоже, — добавила Орвен почти с сожалением. — Мы будем скучать по тебе. Ну, насколько мы это умеем делать. Оргох в особенности… при ее-то аппетите… впрочем, это не важно.

Оргох недовольно фыркнула. Ордду тем временем развернула кусок ярко сотканного полотна и протянула его Тарену.

— Мы пришли, чтобы принести тебе это, мой утенок, — сказала она. — Возьми и не обращай внимания на ворчание Оргох. Ей придется проглотить свои разочарования… и питаться лишь воспоминаниями… если сумеет.

— Я видел это на вашем ткацком станке, — сказал Тарен, недоуменно разглядывая полотно — Почему вы отдаете это мне? Я не просил его у вас и не могу заплатить за него.

— Оно твое по праву, моя малиновка, — ответила Ордду. — Это полотно действительно сошло с нашего ткацкого станка, если уж ты настаиваешь. Но по-настоящему это ты соткал его.

Озадаченный Тарен пристальнее вгляделся в узоры на полотне и увидел, что изображают они мужчин и женщин, воинов, битвы, птиц и зверей.

— Это, — пробормотал он, с удивлением узнавая каждую линию на полотне, — это моя собственная жизнь.

— Конечно, — ответила Ордду. — Узор, который ты выбирал сам.

— Это мой выбор? — спросил Тарен. — Не ваш? А я считал… — Он замолчал и поднял глаза на Ордду — Да, — медленно произнес он, — когда-то я считал, что мир движется по вашему приказу. Теперь я вижу, что это не так. Нити жизни не сплетаются в узор по прихоти трех старух или даже трех прекрасных дев. Узор на самом деле был моим. Но здесь, — добавил он, хмурясь и вглядываясь в край полотна, где ткань обрывалась распущенными пучками нитей, — здесь она не закончена.

— Естественно, — сказала Ордду. — Ты еще должен выбрать узор. И так предстоит выбирать всем вам, бедным, сбитым с толку птенчикам, пока не иссякнет нить.

— Но я больше не вижу себя четко! — вскричал Тарен. — Я больше не слышу и не понимаю своего сердца! Почему печаль заслоняет от меня радость? Скажите мне хоть это! Дайте мне узнать это, как последнее ваше благодеяние.

— Дорогой цыпленок, — сказала Ордду, печально улыбаясь, — когда мы, вспомни, давали тебе хоть что-нибудь?

И они исчезли.

Глава 21

Слова прощания

Весь остаток ночи Тарен не отходил от окна. Неоконченное тканое полотно лежало у его ног. К рассвету на полях и склонах холмов вокруг Каер Даллбен уже собрались огромные толпы людей из Коммотов, ближних и дальних княжеств. Весть о том, что Сыновья Доны, а вместе с ними и Дочери Доны, прибывшие из восточных княжеств, покидают Придайн, быстро разнеслась повсюду. Тарен долго глядел на гудящие толпы людей, потом повернулся и пошел в хижину Даллбена.

Все уже собрались там. Даже Доли, который ни за что не хотел возвращаться к себе, в земли Красивого Народа, пока не скажет несколько слов прощания каждому из своих друзей. Карр, непривычно притихшая, сидела на плече карлика. Глю казался возбужденным и вполне довольным поворотом событий. Талисин и Гвидион стояли рядом с Даллбеном, который накинул просторный дорожный плащ и держал в руке тяжелый ясеневый посох. Под мышкой у волшебника была «Книга Трех».

— Добрый хозяин, поспеши! — волновался Гурджи, между тем как Ллиан рядом с Ффлевддуром тоже нетерпеливо помахивала хвостом. — Все готово для качки и скачки по волнам!

Глаза Тарена перебегали от лица к лицу его спутников и друзей. Взгляд его поочередно обращался к Эйлонви, которая тоже не отрываясь смотрела на него, к суровым морщинам Гвидиона и высокому мудрому лбу Даллбена. Никогда прежде он не любил их так сильно, как в этот момент. Молча подошел Тарен к волшебнику и склонился перед ним.