Хроники Проклятого

Защитники крепости встретили действия легионеров криками и свистом. Несколько стрел на излете скользнули по щитам, но римлян не испугали. Снизу донеслись команды сотника, и «черепаха» медленно, но уверенно тронулась вверх по склону, скрывая под панцирем два десятка носильщиков с корзинами, полными мелких камней и коричневой пустынной земли.

Результат осады был предопределен еще до того, как она началась. Предопределен Богом, опытом римлян и их фортификационным искусством.

Иегуда мог сказать с уверенностью – нет крепости, которую не взяли бы римляне. Слишком много раз за свою долгую жизнь он слышал похвальбу защитников неприступных цитаделей, а потом их предсмертные стоны.

Для Рима был важен только результат, а вот расходы – денег ли, людей ли, времени ли – практически ничего не значили. Если нужно, то войска простоят под стенами год. Или два. Или три – если найдется крепость, способная прожить без связи с миром три года. Обычно на то, чтобы взять твердыню, которая до того считалась неприступной, уходило несколько месяцев. Не более. Когда легионы Сильвы стали под стенами Мецады, многие обитатели крепости встретили их оскорбительными криками и свистом.

Что могут эти люди, которые сверху кажутся суетливыми муравьями?

Но Иегуда не свистел и не смеялся.

Война сначала становится искусством, потом работой, схожей с работой каменотеса – рутинной, с известным результатом. Он смотрел, как за считанные часы из камня пустыни вырастают громады лагерей, окруженные насыпными стенами, как раскрываются и устанавливаются за брустверами сотни палаток, как с упорством термитов солдаты – строго согласно единожды написанному правилу – возводят соединяющие лагеря валы, замыкая кольцо вокруг Мецады.

Так же действовали войска Тита при осаде Иотапаты.

Так же действовали они у стен Иерусалима.

Так же действовали они сотни раз до того и будут действовать еще сотни раз после того.

«Черепаха» ползла вверх по насыпанной за несколько месяцев эстакаде. Стучали по щитам выпущенные из пращей камни, летели вниз звучные проклятья обороняющихся. Достигнув нужного места, носильщики опорожнили корзины, и, окутавшись пылью, строй двинулся назад, утаптывая только что уложенный грунт.

Через десять минут процедура повторится в точности, только земля будет высыпана на пару шагов дальше. И снова «черепаха» поползет вниз. А потом – вверх. И снова вниз. Когда эти легионеры устанут закрывать щитами рабов, их сменят следующие и работа не прекратится ни на час. С утра до ночи, с ночи до утра. За полный день насыпь вырастет на три локтя по вертикали. Завтра еще на три. И послезавтра. А потом они поведут по насыпи осадную башню…

Он скорее почувствовал, чем увидел Элезара. Тот подошел неслышно и молча встал рядом и чуть сзади, за правым плечом Иегуды. Теперь они смотрели вдвоем, как «черепаха» спустилась вниз, рассыпалась, впуская внутрь себя новых носильщиков, и затопала обратно.

– Иногда я думаю – живые ли они? – сказал Элезар со всей серьезностью. – Словно жернова мельницы… Может быть, мы воюем с мертвыми?

– Они живые, – отозвался Иегуда, не отрывая взгляда от приближающейся колонны. – Просто воюют сотни лет. Без отдыха воюют. И многому научились за эти годы. Воевать и убивать – вот что они умеют в совершенстве.

Немного подумав, он добавил:

– Я сказал неправильно, прости… Они многое умеют в совершенстве. Покорив множество народов, они усвоили лучшее от каждого из них, впитали их знания, как морская губка впитывает воду. Эти люди многому научились. Просто покорять и нести смерть у них получается лучше всего.

– Ты думаешь, что у нас нет шансов?

– Ты и сам так думаешь, Элезар. Я не ошибусь, если скажу, что ты знал все с самого начала.

Бен Яир промолчал.

Иегуда подождал немного, а потом спросил:

– Почему ты не увел людей, Элезар? Ведь борьбу можно продолжать и дальше. Пока жив хотя бы десяток из твоих людей, ты еще можешь продолжать свою миссию….

– А куда нам уходить, старик?

– Мир велик… Я знаю много мест, где есть евреи. Я вырос в таком месте. Ты бы нашел там пристанище.

Защитники крепости подволокли к краю стены огромный камень, заранее поднятый на леса, и столкнули глыбу вниз, навстречу «черепахе». Тяжелый снаряд запрыгал по склону, набирая скорость. Зелоты торжествующе закричали, представляя себе, как кусок скалы врежется в строй, прикрытый щитами, и пронесется сквозь него, оставляя за собой раздавленные тела и искалеченных раненых. Камень несколько раз ударился о склон, подскочил, выкатился на эстакаду, набирая скорость, но «черепаха» внезапно рассыпалась перед ним, распалась на две части, образовав проход, в котором остались только несколько замешкавшихся рабов с тяжеленными корзинами за спиной, и валун врезался в них, словно выпущенный из баллисты, круша и разрывая носильщиков в клочья. Крик покалеченных был так силен, что перекрыл вой разочарования осажденных, раздавшийся со стен Мецады.