Хроники провинциальной инквизиции. Медная бабушка (СИ)

- В результате серьезных, вдумчивых и даже довольно опасных изысканий - (конечно, опасных, а пришили бы его в том гараже?), - нам удалось обнаружить документацию, оставшуюся от ...э-э ...торговца книгами внука Валика (узнать бы, как хоть его фамилия?), первооткрывателя утраченного стихотворения Александра Сергеевича Пушкина. К сожалению, безвременная гибель помешала внуку Валику довести свой труд до конца. Но собранные им материалы, - Роман бросил взгляд на старинную открытку, прихваченную из гаража покойного Валика, - навели нас на мысль, что стихотворение может быть как-то связано с некогда стоявшим в Екатеринославе памятником царице-основательнице, Екатерине Великой. Анализируя записи покойного, мы нашли в них упоминание «Полотняного завода» под Калугой. Можно с уверенностью предположить, что речь идет об имении семейства Гончаровых, которые в свое время получили разрешение на возведение статуи императрицы. Статуя была отлита, но так и не установлена, ее ждала весьма любопытная судьба. Дед Натальи Николаевны Гончаровой, Афанасий Николаевич, предназначил ее в приданное внучке в ее браке с Александром Пушкиным. Увы, обратить статую в деньги никак не удавалось и от того свадьба все откладывалась. В конце концов сам Пушкин одолжил родне жены 11 тыс. рублей - обратите внимание на запись в дневнике Валика - «11 тысяч»! В возмещение долга жених получил как раз статую! Вслед за супругами статуя переехала в Петербург, где причинила молодым изрядные мучения - продать ее так и не смогли! Вновь обратите внимание на запись - «25 тысяч». За эту сумму Александр Сергеевич пытался сбыть статую правительству, в чем просил посредничества шефа жандармов Бенкендорфа! Ха, неплохая сделка! Наконец статуя была куплена и как у нас водится - заброшена на задний двор литейного завода Берда, где ее и обнаружили екатеринославские помещики братья Коростовцевы. Екатеринославское дворянство выкупило статую всего за 7 тысяч рублей - в третий раз прошу обратить внимания на блокнот - и водрузило ее в нашем городе. А теперь вернемся к стихотворению. Статуя сыграла значимую, но не самую приятную роль в жизни поэта! Из-за нее откладывалась его свадьба, невозможность ее продажи оставляла молодую семью без средств. Пушкин часто и раздраженно поминал ее в письмах. Злосчастный подарок дедушки Гончарова он называл бабушкой: то медной, то несносной. Не исключено, что он мог посвятить медной бабушке и стихотворение: шуточное, либо даже ругательное. А теперь прошу взглянуть сюда! В блокноте внука Валик имеется загадочное сокращение: «К м.б.»! Мы со всей уверенностью можем утверждать, что утерянное стихотворение называлось... - Роман театрально вскинул руки, словно экзальтированный пианист у рояля и отбил на клавиатуре, - «К медной бабушке!» - и склонился в глубоком поклоне, - Dixi!* - он шумно выдохнул и шепотом добавил, - На три метра вверх!

 За его спиной кто-то размеренно хлопал в ладоши:

- Браво! Браво! Браво!

Роман замер, будто окаменев. Потом медленно обернулся. Все оказалось еще хуже, чем он думал. За его спиной была не пепельноволосая, и не грозный Рико. Привалившись к дверной притолоке, там стоял шеф.

- Здрас-си, - растерянно пробормотал Роман.

- Вечер добрый, - приветливо откликнулся шеф и неторопливо прошествовал к компьютеру. Роман тоскливо наблюдал как шеф близоруко склонился к экрану, вчитываясь в его пометки. Неуверенно поводив пальцем над клавиатурой, отыскал кнопку «вниз», дочитал до конца и покачал головой:

- Надо же, а я старухе не поверил. Неизвестное стихотворение Пушкина в руках сумасшедшей бабки - все равно что пиратский клад на заднем дворе ЖЭКа. Ни один серьезный ученый на такое не купится. А вы, выходит, решили проверить, - он задумчиво поглядел на Романа.

Роману на миг показалось, что перед ним открылась крохотная лазейка к спасению:

- Ну что вы, Иван Алексеевич, вы совершенно правы, Иван Алексеевич, - заторопился он, - Действительно, ни один серьезный ученый... Какой еще Пушкин? Просто смешно! Это я так... Ну, что-то вроде фантазии...

- Решили перейти от литературоведения к собственно литературе? - насмешливо поинтересовался шеф и по-хозяйски устроился возле кафедрального компьютера. В движении его рук, охвативших клавиатуру, было нечто собачье. Мое! Не подходи!