Хроники Расколотого королевства

— Я Эпонимий Клент, и я весьма польщен вашим вниманием. Несмотря на опасение, что я не смогу помочь вам в расследовании, вы можете рассчитывать на мое полнейшее содействие.

— Очень похвально с вашей стороны, — сказал констебль, слегка растерявшись от такого обращения. — Но почему вы так уверены, что не сообщите важных сведений?

— Пожалуй, я могу не совсем верно оценивать ситуацию, — начал Клент.

«Ты слишком торопишься, — подумала Мошка. — Держи себя в руках».

И сама удивилась, что переживает о судьбе убийцы.

— Мне известно с чужих слов, — продолжал Клент, — ночью в дом пытались проникнуть грабители. Не преуспев в своем преступном замысле, они перерезали глотку какому-то бедолаге и ретировались. Сам же я, как ни печально, крепко спал и ничего не слышал.

— О как, — сказал констебль. — По мне, так они все-таки проникли в дом, сэр. Лодка, которую ночью кто-то брал, с утра стояла под окном. Если они не залезли в окно, то я не знаю, как они выбрались на берег. И еще одно обстоятельство, сэр. — Констебль вынул из кармана какой-то мусор. — Это кукурузная шелуха, она была в волосах и под одеждой покойного. В наших краях кукуруза не растет, ваш хозяин заказывает ее в Радоволье. Сдается мне, наш покойничек побывал в этом доме.

Мошка шумно сглотнула. Констебль вроде бы не заметил. Но Клент покосился на нее краем глаза.

— Новые обстоятельства вынуждают меня пересмотреть свою оценку, — сказал он, подсел к столу и облокотился о край, подавшись корпусом вперед.

— Я, разумеется, буду с вами полностью откровенен, — продолжил Клент. Взяв ломоть хлеба, он принялся отщипывать кусочки и выкладывать в ряд. — Но сперва попрошу разрешения отослать девочку. Вопросы морали, кои будут мною затронуты, не для ее ушей. Кроме того, ей как раз нужно выполнить одно поручение.

«Слишком заумно, мистер Клент, — подумала Мошка. — Слишком много слов. Людям не нравится, когда вы слишком умничаете».

— Могу я узнать, — спросил констебль холодно, — какое это поручение может быть важнее, чем помощь в расследовании убийства?

Внезапно на Мошку снизошло озарение.

— Нужно отнести письмо леди Тамаринд, — выпалила она. — Мистер Клент работает на нее.

— Леди Тамаринд? — спросил констебль неожиданно учтивым тоном. — Вы можете подтвердить это, сэр?

Сперва Клент побледнел, а потом вспомнил рекомендательное письмо, в котором леди Тамаринд отзывалась о нем как о блестящем поэте и человеке редких достоинств, и велел Мошке принести его. Когда констебль прочитал письмо, лицо его разгладилось и он обратился к Кленту так, словно впервые его увидал:

— Что ж, дражайший сэр, не смею вас задерживать. Мои заботы — ничто рядом с делами ее светлости.

— Я быстро напишу ей письмо, добрый сэр, если позволите.

Констебль кивнул, и Клент с Мошкой отправились к себе в комнату.

— Леди Тамаринд, леди Тамаринд, — бормотал Клент себе под нос. — Как это я сразу не подумал. Блестящая мысль. Я больше не могу сидеть здесь и ждать, пока Ключники придут за мной. Если бы только нам предоставили убежище в Восточном шпиле, пока не разразилась буря…

Мошка разложила перед Клентом бумагу, чернила, перо и воск. Она стояла и смотрела, как он выводит аккуратные строчки.

«Ваше дражайшее и лучезарное Сиятельство!

к настоящему письму я прилагаю первые стансы вашей эпической поэмы. Надеясь, вопреки сомнениям, что эти скромные вирши смогут вызвать у вас легкую улыбку, хотя бы даже в знак великодушного сочувствия к моему усердию.

Миледи, я осмеливаюсь просить вас об одной милости. Я не претендую на вознаграждение, о коем вы обмолвились в вашей неизреченной щедрости, но нижайше прошу приютить меня и мою ассистентку в пределах Восточного шпиля. Существует угроза нашей жизни, а мои апартаменты не сравнятся в надежности и безопасности с вашей протекцией.

Взывая к вашему благородному сердцу, я прошу вас о снисхождении, разделяя с вами знание о многих превратностях этого мира, угрожающих как сильным, так и слабым, и оставляющих надежду лишь на милость ближнего.

Ваш покорный слуга в горе и обожании Эпонимий Клент».

Клент убрал письмо в конверт и запечатал красным сургучом. У Мошки сердце в груди билось пойманной птицей, требуя немедленных действий. Едва Клент отдал ей письмо, она ринулась на улицу.