Хроники Раздолбая. Похороните меня за плинтусом-2

— Слушай, я знаю, что перегнул палку и наговорил резких вещей. Но это не спонтанный выплеск, а давно копившееся раздражение. Ты же не знаешь предыстории. Родители Валеры — мелкие пешки в Совмине, без влияния и связей. Если бы не мой отец, в иняз бы он не поступил и по хорошим пансионатам не ездил. Я не говорю, что он должен лизать мне руки. Он — борзый независимый пацик, который ведет себя на равных, даже если не может быть на равных по статусу, и мне это в нем нравится. Но на равных — это не значит пытаться взять верх. А он все время пыжится меня нагибать, и это дико бесит. У меня с начала года серьезная дилемма — доучиться и получить диплом или бросить институт и пойти в бизнес. Я с ним посоветовался как с другом, а он стал ерничать и говорить, что это понты. Когда он сегодня выдал: «Шевелись, бизнесмен, собирай окурки!», у меня реально рухнула планка. Ни фига извиняться не буду! Хочет продолжать дружбу — пусть извинится сам и включает впредь голову.

— Но ты же не всерьез думаешь бросить институт ради какого-то бизнеса? — удивился Раздолбай.

— А что тебя удивляет?

— Ну, какой бизнес, Мартин? Бизнес в Европе, в Америке, а у нас — фарцовка. Или ты хочешь бросить МГИМО, чтобы варить джинсы?

— Не знаю пока. Может, и джинсы.

— Ну, это глупость полная! У тебя крутой институт — закончишь, устроишься на хорошую работу. А бросишь — останешься потом не у дел.

— Не у дел я как раз могу остаться, если потеряю еще год в институте. Ты просто не понимаешь… Лед тронулся. Тронулся, хотя этого почти никто не знает.

— Какой лед, о чем ты?

— Извини, не могу в это посвящать.

Мартин многозначительно замолчал, а Раздолбай подумал, что Валера прав — все это, конечно, понты, и разговоры про мифический бизнес — такой же способ добавлять себе значимости, как спрашивать у портье гостиницы «Baka» про игру в гольф. Раздолбай с трудом спрятал скептическую ухмылку и поспешил перевести тему, пока Мартин не заметил, что он его раскусил.

— Слушай, что за чувак взорвал унитазов на полмиллиона?

— Кит Мун, барабанщик The Who. Ты же слушаешь рок, я думал, ты знаешь.

— Я слушаю, но биографий не знаю почти.

— Ну да, у нас их не издают. Кит Мун был известным дебоширом и придумал себе фишку — съезжая с гостиницы, бросал в унитаз петарду и дико совершенно взрывал его. Мог вернуться в отель с полдороги, убедив шофера, что забыл нечто важное, забежать в номер, выбросить в бассейн телевизор и сказать: «Вот теперь поехали!» Знаешь, чем отличается свободный мир от нашего? Там за это помнят и будут помнить, а у нас упекли бы в психушку и забыли.

Раздолбай хихикнул, представив, как взрывает унитаз в отместку за то, что их выгнали из апартаментов «Латвии».

— Знаешь, иногда я веду себя дико свински, но это не моя сущность, — задушевно продолжал Мартин. — Ты не представляешь, сколько мне приходится пахать в институте, как я хожу по струнке, взвешивая каждое слово, чтобы сойтись с нужными людьми. Если время от времени не выстегиваться, можно дико совершенно свихнуться. Всю жизнь думаешь одно, говоришь другое, делаешь третье… В какой-то момент хочется врубить Кита Муна и дико что-нибудь разнести. Но для этого надо быть миллионером. Может, когда-нибудь стану.

— Ну да, займешься «бизнесом», — не удержался Раздолбай от подколки.

— Тебя опыт Валеры не научил ничему? — вспыхнул Мартин.

— Да я просто…

— Спокойной ночи.

Хотя до ночи было еще долго, Мартин не разговаривал с Раздолбаем пока не лег спать. Только, погасив свет, он снисходительно буркнул:

— Ладно, я на тебя не обиделся.

Пищалка будильника разбудила Раздолбая в половине шестого. Встать так рано он решил, чтобы успеть найти школу Дианы. Где она находится и как до нее добраться, он не имел понятия и знал только название — центральная музыкальная школа имени Эмиля Дарзиньша. Съев на завтрак пару яблок из фруктовой корзины, Раздолбай проверил в кошельке отложенные на цветы деньги, покрепче завязал шнурки и вышел из гостиницы, как в открытый космос.

Пустые улицы утренней Риги заполнял плотный туман, в котором неприветливо мигали желтые огни светофоров. Холодная сырость сразу забралась под ветровку и стала шарить по телу нахальными лапами. Поджарые бездомные собаки изредка пробегали по тротуарам и, казалось, были единственными живыми существами в городе.

«У кого спрашивать? Куда идти?» — думал растерянный Раздолбай, не решаясь отчалить от надежного берега отеля.

«Шшшх», «шшшх» — послышался издалека шорох метлы.