Хроники Раздолбая

— А то ты не понимаешь, — захихикал Раздолбай и проводил плотоядным взглядом высокую брюнетку в обтягивающем красном платье.

— Ты хочешь от меня пару наводок или серьезный исчерпывающий разговор?

— Лучше исчерпывающий.

— А ты вообще доверяешь мне? Допускаешь, что я могу сказать глупость, сбить тебя с толку, запутать?

— Зачем тебе меня путать? Я думаю, у тебя больше информации, и прошу поделиться — вот и все.

— Допустим, я поделюсь всем, что знаю, но давай решим, зачем тебе эта информация — для того, чтобы ты мог осуществлять некое желание, или для того, чтобы ты понимал реальную картину жизни и формировал свои желания исходя из этого?

— Мартин, сейчас ты меня точно путаешь! По-моему, это одно и то же.

— Нет.

Мартин допил свою порцию виски и снова пронизал Раздолбая взглядом, от которого тот заерзал на стуле. Чтобы выиграть время и лучше сформулировать ответ, он тоже осушил содержимое своего стакана и взял бутылку, чтобы восполнить выпитое.

— Можешь теперь плескать на два пальца, — разрешил Мартин.

— А что с этикетом?

— Этикет на хуй. Букет я распробовал, теперь будем херачить как люди.

Наливая виски и тщательно подбирая слова, чтобы не попасть в какую-нибудь ловушку, Раздолбай ответил:

— Давай так — я хочу понимать реальную картину жизни, чтобы осуществить «некое желание».

Слово «некое» он игриво выделил, чтобы сразу было понятно, о каком желании идет речь.

— Ты ставишь мне сложную задачу, — вздохнул Мартин.

— Было бы это просто, я бы не спрашивал.

— Не в этом дело. Представь, что тебе десять лет и ты строишь плот из досок, мечтая совершить кругосветное плавание. Я могу подарить тебе компас и остаться твоим лучшим другом, а могу объяснить, почему твой номенклатурный плот не отплывет от берега, и на этом наша дружба, возможно, дико закончится. Вот в такое ты меня ставишь положение.

— Намекаешь, что мое «некое желание» неосуществимо?

— Да, если говорить об этом серьезно, то это так, — припечатал Мартин и залпом опорожнил стакан.

— Почему?

— Потому что если ты приходишь в контору, где продают яхты, и спрашиваешь «сколько стоит?», это значит, что ты не можешь купить яхту. Если ты спрашиваешь, где пасутся кони, значит — ты вращаешься с ними на разных орбитах.

— Орбиту сменить можно.

— Вот смени сначала, тогда все само сложится.

Мартин пытался уйти от разговора, но с той секунды, как Раздолбай увидел трех красавиц около «Руссо-Балта», он не мог думать ни о чем, кроме «коней».

— Чтобы сменить орбиту, надо понимать, где она вообще проходит, — не унимался он.

— А тебе обязательно коней надо? Встречаются дико симпатичные студентки.

— Ну, знаешь, после Дианы как-то… — поморщился Раздолбай и постучал по бутылке виски: — Ты после этого будешь пить «Слынчев Бряг»?

— «Слынчев Бряг», по-твоему, недостоин твоего хера? Тебе непременно подавай «Хэннеси» двадцатилетней выдержки? — загрохотал Мартин с такой неожиданной строгостью, что Раздолбай испугался, не перегнул ли он, сравнивая любовь с дешевым болгарским пойлом.

— Слушай, просто подскажи пару конских пастбищ, и закончим на этом.

— Ты сам просил исчерпывающий разговор.

— Я вижу, ты не в духе.

— Хочешь эксперимент? — спросил Мартин, как будто решившись на что-то.

— Смотря какой?

— Дико полезный психологический опыт. Я ему научился на одном тренинге, который здорово прочищает мозги. Упражнение называется «Что ты хочешь?». Я буду ровно одну минуту задавать тебе этот вопрос, а ты — отвечать.

— И в чем подвох?

— Подвоха нет. Просто я буду задавать этот вопрос дико настойчиво. Как если бы мы были в горах, ты сломал бы ногу и я тащил бы тебя к лагерю. Ты бы падал, кричал: «Оставь меня, я больше не могу!» а я все равно бы тащил. Через десять вопросов ты захочешь меня послать, но я не отстану и все равно буду спрашивать, что ты хочешь. Минуту тебе придется выдержать, зато потом мы будем все знать о твоих желаниях, и сможем поговорить о смене орбит. Готов?

Раздолбай покопался в душе, проверяя, нет ли там чего-нибудь позорного вроде желания изнасиловать Белочку-металлистку под «Джудас Прист», и, не обнаружив ничего крамольного, с легкостью согласился.

— Ну давай. Что я, минуту не смогу отвечать на простой вопрос?

— Что ты хочешь?

Мартин требовательно посмотрел Раздолбаю в глаза, и тот сразу впал в ступор. Ему казалось, что сейчас он естественным образом начнет высказывать красивые желания вроде: «Хочу, чтобы мама не болела» или «Хочу, чтобы не было войны», а в голове крутилось одно слово — деньги, и признаваться в этом было почему-то стыдно.

— Что ты хочешь? — настойчиво повторил Мартин. — Не молчи, говори!

— Хочу, чтобы мама не болела, — выдавил Раздолбай, краснея от того, как фальшиво звучит голос.

— Что ты хочешь? — снова спросил Мартин, не реагируя на фальшь.

— Чтобы не было войны.

— Что ты хочешь?

— Чтобы люди не болели.

— Что ты хочешь?

— Сейчас, подожди…

— Что ты хочешь?!

— Чтобы у всех наладилась жизнь…

— Что ты хочешь?

Мартин бил своим вопросом как молотком, не давая времени подумать. Красивые желания кончились, а признаваться в реальном вожделении Раздолбай все еще не решался.

— Что ты хочешь?

— Слушай, не так быстро!