Хроники разведки: Эпоха холодной войны. 1945-1991 годы

Несколько позже другое сообщение также облетело всю мировую прессу. В нём говорилось, что утром 1 мая 1960 года советские ракетчики в районе Свердловска сбили иностранный самолет, проникший в воздушное пространство СССР с враждебными целями. Лётчик, выбросившийся с парашютом, был задержан. 17 августа 1960 года в Колонном зале Дома союзов в Москве начался судебный процесс над американским лётчиком Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Процесс привлёк внимание миллионов людей на всём земном шаре. И это было понятно. Ведь на скамье подсудимых рядом с Пауэрсом незримо находились организаторы его разведывательного полёта – руководители ЦРУ США.

В первые дни после задержания Пауэрса различные правительственные ведомства США, в том числе и Государственный департамент, публиковали исключающие друг друга заявления, преследовавшие одну цель: категорически опровергнуть разведывательный характер полёта самолета «Локхид U-2».

Однако несколько позже, давая показания в сенатской комиссии по иностранным делам конгресса США, государственный секретарь Гертер вынужден был признать: «1 мая произошёл провал разведывательной операции. Программа полётов U-2 представляла собой важное и эффективное усилие в области разведки. Обстоятельства потребовали от нас предпринять эти шпионские действия. Пришлось признать, что этот полёт состоялся, что он был разведывательным. Я одобрил его как часть всей программы».

Указанное обстоятельство позволило адвокату Гринёву на судебном процессе заявить: «Хотя Пауэрс и был непосредственным исполнителем, но основным виновником всё-таки является не он, несмотря на то что разбираемое сегодня дело связано с его именем. В связи с этим приходится сожалеть, что на скамье подсудимых находится только один Пауэрс. Если бы рядом с ним находились те, которые послали его на преступление, можно не сомневаться, что положение моего подзащитного Пауэрса было бы иным и он занял бы тогда второстепенное место и, следовательно, мог бы безусловно рассчитывать на значительное смягчение наказания».

Учитывая признание Пауэрсом своей вины и раскаяние в содеянном, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к десяти годам лишения свободы.

«Сахаровский»

И вот тут заинтересованной стороне стало понятно, что появился реальный вариант обмена. Не потому, что Пауэрса можно было сравнить по значимости с Абелем, но вряд ли ЦРУ хотело оставлять своего человека в советской тюрьме.

«Юрий Дроздов»

Как же соединились эти два события – арест в Нью-Йорке Фишера-Абеля и суд над Пауэрсом в Москве? И в нашей, и в зарубежной печати в то время утверждалось, что разведчика Абеля обменяли на лётчика Пауэрса только благодаря усилиям ФБР и семьи Пауэрса, обращавшейся лично к Хрущёву и Кеннеди. Однако сегодня уже ни для кого не является секретом, что имевший место обмен двух разведчиков был подготовлен и осуществлён советской внешней разведкой.

«Сахаровский»

В 1960–1964 годах Феклисов возглавлял резидентуру советской внешней разведки в Вашингтоне. Принимал непосредственное участие в разрешении Карибского ракетно-ядерного кризиса 1962 года, организовав неофициальный опосредованный контакт руководителей двух противоборствующих стран. В результате Советский Союз принял предложение США о демонтаже ракет на Кубе. Взамен США обязались вывести свои ракеты «Юпитер» с территории Турции, а также снять блокаду Кубы и не нападать на неё.

«Сахаровский»

Обработка материалов, поступавших от «Шаха» и «Аси», требовала от «Бена» и Крогеров исключительного напряжения.

«Бен» встречался с «Шахом» или «Асей» каждый месяц. На встречи они привозили из Портленда много совершенно секретных документов Адмиралтейства: шифры морской разведки и инструкции к ним, отчёты, доклады, разведывательные задания по Советскому Союзу и странам Восточной Европы. К утру оригиналы этих документов должны были снова лежать на своём месте в сейфе. Как правило, получив материалы и даже не знакомясь с их содержанием, «Бен» оставлял агента в городе (в каком-нибудь ресторане), а сам сразу же отвозил документы Крогерам, которые их фотографировали. Затем подлинники возвращались агенту. А Крогеры тем временем проявляли плёнки. Затем они печатались и переводились в десятки микроточек, каждая из которых старательно подклеивалась в книги или журналы, а то и под марки на конвертах для отправки в Центр.

В такие дни дом Крогеров на несколько суток превращался в неприступную крепость. Питер, считавший, что необходимо как можно быстрее обработать и переслать материалы в Центр, мог работать по 20 часов в сутки. Главным образом по ночам.

Безусловно, такой способ получения и обработки секретных материалов был сложен и небезопасен. «Бен» пытался уговорить «Шаха», чтобы тот сам фотографировал документы на рабочем месте или дома и передавал информацию в непроявленных плёнках. Он даже подарил ему удобный для этих целей миниатюрный высококлассный фотоаппарат «Минокс». Но «Шах» не умел и боялся этим заниматься.

«Конон Молодый»