Хроники российской Саньясы. Том 1

Я тогда не «сдался» и остался крепок в своей позиции. Но встреча эта оставила очень доброе впечатление, и кто знает, не была ли она одной из тех капель, которые подточили мое жесткое мировосприятие и изменили жизнь…

Глава 13. Аркадий Ровнер

Аркадий Борисович Ровнер — Мастер, который, сформировался если так можно выразиться, в московском религиозно — мистическом, философском и литературном андерграунде шестидесятых годов. В семьдесят третьем Ровнер эмигрировал в Америку и вернулся десять лет назад. Впервые о нем я узнал по краткому упоминанию в книге Калинаускаса «Наедине с миром».

Беседа, которую я привожу далее, состоялась в Москве в Лефортовском парке:

4.6.99. Москва

Аркадий Ровнер: Прежде всего, я бы хотел попросить Вас, чтобы эта запись не использовалась ни для групповых, ни для индивидуальных прослушиваний, а когда это будет текстом, то прежде чем Вы его кому-нибудь дадите, Вам нужно согласовать его со мной. Речь идет лишь только о точности и правильности выражений, которые не всегда можно гарантировать, когда говоришь. Я уже несколько раз сталкивался с очень неприятными искажениями того, что я говорил, — естественно, что, общаясь друг с другом, мы помещаем смысловое пространство другого человека в свое и при этом неизбежны искажения. Это, в общем, нормальное явление, но мне хотелось бы сохранить свое смысловое и языковое пространство. Итак, о чем Вы хотели спросить меня?

Влад Лебедько: Я хотел спросить о Вашем пути, и Вы начали говорить о том, что у вас нет традиции.

А.Р.: Да, у меня нет традиции в том смысле, который обычно вкладывают в это слово. Когда я говорю, что у меня нет традиции, это и есть моя традиция. Это значит, что я открыт всем традициям, ибо каждая традиция — это вселенная для себя и особый ключ ко всему существующему опыту: к людям, звездам, птицам и муравьям. Под традицией сегодня понимается концептуализированное и ритуализированное тело традиции, ее утонувший остов, ее погасший фитиль. Такой традиции у меня нет, вместо нее каждый раз я ищу путь к живому огоньку, которым можно изнутри осветить пространство. Как-то я принимал участие в языческом ритуале добывания «живого огня». Двадцать сильных мужчин толкали бревно, от него вращательное движение передавалось другому бревну, заостренный конец которого терся о сухую корягу, а вокруг сорок девушек в венках водили хоровод и пели славянские мантры, помогая появлению «живого огня». В течение трех часов из коряги шел дым, но огонь не вспыхивал. И тогда одному из участников этого ритуала пришла спасительная мысль о зажигалке — через минуту уставшие ритуалисты, обтирая пот, грелись у огня. Такой спасительной зажигалкой может быть что угодно. Важно не упорствовать в букве ритуала — особенно когда знание языка традиции катастрофически ослабло.

Если нет огня, ритуалы и хороводы приобретают совсем другой смысл, они полезны, но совсем для другого. Кто же будет отрицать ценность религий и духовных традиций. Главное, чтобы за ритуалом добывания «живого огня» мы не упустили свой огонек, свою духовную инициативу. Вот такой работой и занята «моя традиция».

Пятнадцать лет тому назад я обнаружил, что вокруг меня собралась группа друзей и что все мы, как оказалось, гребем в одну сторону и фактически образуем единое со-дружество. Позже я предложил для этого содружества название «Артур». Почему Артур? Потому что когда-то группа друзей под началом короля Артура сформировала лицо средневековой Европы — они нашли в отношениях между собой редкое равновесие инициативы и подчинения, преданности и самостоятельности. Все это стало возможным благодаря редкому дару дружбы. Вслед за ними, и вслед за другой группой друзей — русскими парижанами 20–30 годов — мы говорим: сначала дружба, а потом все остальное. «Артур» для меня — это прежде всего люди, которых я люблю и которых мне радостно видеть. У нас нет лидера. Я первый обратил внимание всех этих людей на то, что все мы — каждый своей собственной тропой — движемся в одном направлении и уже что-то делаем. Об этом подробнее рассказано в моих Веселых сумасшедших в «Беседе об Артуре». Наша работа кажется мне обещающей, качественной, во всяком случае, живой и интересной. У нас нет общей системы, хотя в главных акцентах мы сходимся. Вообще мы стараемся никого не учить или не переучивать. Здесь действительно можно говорить о многообразии духовного опыта. «Артур» — не школа, в нем — зрелые, сложившиеся люди.

В.: В чем заключаются основные направления работы «Артура»?