Хроники российской Саньясы. Том 1

Опять же, приведу в пример мой идеал интеллекта — академика Зубова. Предположим, есть некая математическая задача — какой-нибудь неберущийся интеграл. Сидишь, сидишь над ним, при помощи компьютера пытаешься его взять, — никак. Приходишь к Зубову: — посидит, подумает несколько минут и дает готовый ответ! Само по себе взятие интегралов — это вещь в себе, она не нужна, но, в процессе работы, Зубов это умеет и пользуется, когда надо. И то, на что мне потребуются долгие дни и компьютер, Зубов решает в уме за несколько минут. Это — след. Не самоцель. Это — показатель того, сколько человек работал в математике, какой опыт накопил…

В: — Что для вас является Духовным поиском?

А: — Нужно определить понятие Духовности.

В: — Каждый ведь это определяет по-своему. Хочется от вас услышать, чем это является для вас.

А: — Вот тут и получается та ситуация, которая сейчас происходит. Если каждый будет определять по-своему, то мы ничего, кроме психбольницы не получим. Когда речь идет о любого рода исследованиях, любого рода деятельности, — мы четко должны иметь однозначное общее определение. Когда я говорю «стол», — всем понятно, что это не диван, не ложка и не трамвай. Если, например, есть в математике понятие «синус» и мы спрашиваем у студента на экзамене, что это такое, а он не знает, а говорит — «Я считаю…», то, извините, — двойка! И это совершенно правильно. Нужно четкое определение.

В: — Вы можете дать такое определение?

А: — Я не берусь говорить, что то определение, которое я сейчас дам, — это абсолютно правильное определение, которое нужно принять за общий канон. Точку зрения удобно иметь. Чем меньше знаешь, тем больше точек зрения имеешь. Как ученый, я не буду говорить — «Я считаю…». Я буду говорить о том, что я знаю и что я не знаю. Я буду исходить из определения, которое дал профессионал — Гурджиев. Он дал четкое определение и я могу только повторить его: — «Духовным развитием называется приобретение человеком качеств и свойств, которых у него нет от природы и которых он может достигнуть только упорным трудом». Гурджиев дал хорошее определение.

В: — Вы знаете профессионалов в области Духовного развития, которые сейчас живут в России?

А: — С позиций определения Гурджиева, — нет, не знаю. Утверждающих, что они таковыми являются — очень много, Как правило, чем меньше знают, тем больше утверждают.

В: — А не в России?

А: — Не в России — тем более. Наименее компетентны в этом отношении — индусы. Хотя, воспринимают их, к сожалению, серьезно. Особенно, чем больше у них всяких титулов: Гуру, Свами, Парамагамза, Шри…

Вот есть великий-перевеликий йог Шри Парамагамза Рамакришна. Смотрим: — у человека эпилепсия, целый ряд действий, которые психиатрия рассматривает, как тяжелейший диагноз. В конце концов, он в сорок четыре года умирает от рака горла. Встает вопрос, — зачем нам такая йога, от которой наши люди будут умирать в сорок четыре года? Мы без всякой йоги это можем:

Или берем другого: — Свами Вивекананда. Великий йог — ученик Рамакришны. Умирает от диабета в тридцать шесть лет. Опять вопрос, — зачем нам такая йога?

В: — В начале девяностых на Васильевском острове был Центр йога Иванова. Что с ним сейчас?

А: — Было время, когда в политике нашей страны поощрялась инициатива. Помните времена создания кооперативов? Очень многие люди обувь шили, мешочки плели, пирожки пекли. Все вдруг стали очень трудолюбивыми. Стали что-то делать и стали зарабатывать. Фотографии кто-то делал: Вот я, например, обслуживал, как фотограф, девочек в общежитии. Делал я классные снимки, — специалист высокого класса. Снимок стоил два рубля. Девочке нужно фотографию мальчику в армию, другому мальчику, — в другую армию, родителям в деревню, третьему мальчику, который здесь: Вот уже четыре фотографии — восемь рублей. Она честно работает на своем ткацком станке, зарабатывает триста рублей и может себе позволить, чтобы специалист моего класса сделал ей красивую открытку с ее лицом. Понимаете? А я пришел к ней, ее сфотографировал: — одну, с подружками, — как она хочет, — хоть пьяную, если она захочет.

Но потом политика государства пошла такая, что если ты заработал десять рублей, — то одиннадцать рублей — отдай. И это стало невозможно. Пока труд облагался меньшими налогами, мой научно-исследовательский Центр существовал.

В: — Чем занимался ваш Центр?

А: — Мы занимались наукой. У меня в Центре работали либо студенты, либо аспиранты. И, если были люди без образования, то сейчас они уже стали, благодаря работе в моем Центре, либо студентами, либо аспирантами. Читались лекции. Давалась информация по йоге. Велись исследования. Семь лет Центр просуществовал, но потом закрылся.