Хроники российской Саньясы. Том 2

И: По-разному случается. У кого зов к Истине тотальный и полный, тот этим занимается всерьез. Он подвизается на Пути к Истине со всей полнотой себя. Можно сказать, что это зависит от качества изначальной мотивации, изначального позыва. Можно сказать и по-другому: при работе ума и склонности к анализу, ты, например, сталкиваешься с такими местами в Писании, которые ошарашивают и отпугивают. Всерьез к ним подойти и как-то впитать кажется невозможным. Вот, в прошлый раз[22] я говорил про ситуацию с Авраамом. Или вот, место про Моисея, когда он сошел с горы и увидел, что люди поклоняются золотому тельцу, то он провел черту и сказал: — «Кто с Богом, тот станет по эту сторону черты, а кто нет, — по ту». Из всех только левиты стали с Моисеем. Тогда он велел им: — «Возьмите по мечу и пройдите сквозь лагерь туда и обратно, убивая всех, — и женщин, и детей. Но, только один раз — туда и обратно». Когда человеку уже даже продвинутому говоришь про это место, он сразу приходит в замешательство: — «Нет, я еще к такому пониманию не готов». Он не может еще впрямую посмотреть на это. А ведь сказано, что тот, кто выкинет одно место из Писания, тот все выкинет. И вот в целокупности все в себя впитывать, — не просто так читать, а пропускать через себя и, при этом ничего не «заметать в уголки» в подобных местах кажется невозможным. Я имею в виду человека, для которого эта жизнь еще очень всерьез и, даже если на фоне реальной жизни духовное присутствует и, может быть, присутствует неслабо, но, все-таки, не полностью затмевает эту жизнь. И тогда как раз и не получается настройка сердца точно на Истину. Один градус мимо, — и все! Уже не то! А вот точно попасть… Я-то собственно только этим занимался и занимаюсь. И уже не нужно ни Пути, ни чего-то еще. Здесь первоначальная настройка, — чтобы случилось именно это, очень важна. А другие Пути идут через исчерпание разных этапов. И вообще-то они порочны, так как подсознательно существует надежда, что, мол, когда дойду до очередного этапа, то оттуда все будет ближе и яснее. А это совсем не так. Дается человеку всегда по устремлениям его. На весах Истины имеют вес подлинные намерения человека. Если человек настроен всерьез, но в силу ситуации или случившихся рядом людей сориентирован немножко не туда, то его очень легко переориентировать и подкорректировать. Он почувствует истинное направление, если ему подсказать, легче, чем человек, который настроен еще не очень серьезно.

Здесь уместен пример с грядкой. Вот есть на грядке росток, и есть сорняки, которые вредят его росту. Первый круг сорняков — самый близкий. Их не так много, но вредят они больше всего. Если говорить метафорически, то как раз ближайшие сорняки — то, что вредит человеку больше всего, ему самому-то и не видны, недоступны его вниманию. Это я уже говорил в прошлый раз, — необходимо обрезание крайней плоти сердца. Человек и сердцем-то живет отчасти, а тут еще и не все сердце устремлено к Истине, а лишь малый его кусочек — точка. Жить, ориентируясь на эту точку очень непросто, потому что тогда ты будешь настолько оторван от всего мирского расклада и мирского бытия, что никто не поймет тебя. Мир ведь, а особенно, ближайшее твое окружение ждет от тебя совсем иного и инициирует в тебе совсем не те структуры, которые сподобляли бы к Истине. Чтобы от этого отключиться нужно уединение и длительное сосредоточение на изначальном зове Истины. Когда случается подобное спонтанно, тогда, конечно, легче, но и спонтанно-то случиться такое может только с тем, кто очень сильно устремлен…

В: Для тебя-то все то, о чем ты говоришь, очевидно и прожито. Но, ты ведь не живешь в полном уединении и отключении от всего мирского. И нет вроде бы в твоей жизни и таких ситуаций критических, ситуаций выбора, типа как те примеры с Авраамом или Моисеем…

И: Помнишь, в нашем первом разговоре я рассказал, что в истории моей был период, который длился три года. Это был период совсем иной жизни. Я был выключен почти из всей мирской жизни.

В: Ты же тогда учился в Университете?

И: Это уже после того Университета было. Я был настолько отстранен от всего, что смог обрезать у себя крайнюю плоть сердца…

В: А на уровне событий. Что тогда происходило? Что ты делал? Ты ведь в пещере не сидел?

И: А событийно… Ходил, бывало, по улице с закрытыми глазами. Так, что, бывало, на столбы натыкался. Пост и молитва были почти единственным содержанием моей жизни. Я тогда работал сутки через трое. Работал сантехником, — работа это индивидуальная, — сделать какой-то заказ. Гайки крутишь, а сам в Обращенности пребываешь. Если говорить абсолютно честно, положа руку на сердце, то девяносто процентов бодрствующего времени я посвящал тогда молитвенному деланию. И только десять процентов — каким-то мирским обязанностям.

В: Тогда у тебя и общения ни с кем не было?

И: Не было. Только с Валей мы изредка общались, и то я ей сказал, что я буду откликаться только на ее инициативу, если она сама мне позвонит или придет, а от меня инициативы не будет. Она правильно все это поняла…