Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Челюсти зверя сомкнулись на чёрных клубах, а лапа, миновав пустоту, упёрлась в перину. В следующий миг он ощутил, как его дёрнули за хвост. От такой наглости моалгрен скачком развернулся, да застал лишь вьющиеся лоскуты тумана. Сквозь них, у приоткрытой двери, можно было различить колдуна, что, издевательски помахав ладонью, шагнул за порог спальни.

Зверь рванул за ним, да слишком стремительно, так, что, вылетев в коридор, чуть не поскользнулся на вскопнутом ковре. Это быстро охладило пыл. Окутанное мраком поместье не было проблемой для глаз хищника, а вот незнакомая территория требовала внимательности – моалгрен осторожной поступью двинулся по длинному проходу, в конце которого светлела балюстрада винтовой лестницы.

А этажом ниже, у облагороженной гобеленом стены, стоял Леонардо. В западное крыло дома не проникали посторонние звуки – можно было не думать, что узилище даст о себе знать, и спокойно наблюдать за моалгреном сквозь каменную толщу. Изучать повадки, возможности ночного зрения, магические умения. Попутно колдун тронул пальцами подбородок, где на коже двумя дугами тянулись вмятины от зубов: менять форму во время тесного контакта с голой костью – не лучшая идея. Однако раскрыть гостью могла лишь провокация, и эффектность – один из её инструментов. Пальца стёрли с лица след, будто нарисованный, оставив после себя ровную кожу. На губах же зародилась улыбка:

– Ты не спешила, – Леонардо смотрел на возникшего сверху зверя, что на миг замер у лестницы, а потом стал неторопливо спускаться по широким ступеням: – Любовалась моей коллекцией картин? Для коридоров я предпочитаю творения Гедэбраунга. Природа в неброских тонах. Неназойлива и в то же время способна притягивать взор. А вот полотна Фёрби созданы для залов, – колдун повернулся к гобелену с изображением королевской охоты: – Только взгляни, насколько искусно…

Леонардо вдруг распался на чёрные клубы, которые тотчас были разогнаны приземлившимися лапами.

– …переданы эмоции всадников, – закончил предложение появившийся вдалеке некромант.

Он даже не обернулся на сверлившего его взглядом моалгрена, чья «охота» в этот раз не удалась, и двинулся к резным вратам. Распахнутые обеими руками створки не издали ни малейшего скрипа, словно тому, что находилось внутри было отведено особое значение. Другими словами не объяснить заботу о петлях в доме, где тонкий флёр пыли казался притаившейся всюду обыденностью.

– Идём. Покажу тебе кое-что грандиозное, – Леонардо вошёл в следующее помещение, и зверь направился следом.

Стены там были облицованы багровым мрамором с белыми вкраплениями, напоминая белевшее прожилками мясо. По центру зала же высился монумент. Тёмная пирамида, из которой поднималась труба, плавно переходящая в отлитую из бронзы голову ящера. От её распахнутой пасти в ужасе разлетались каменные орлы, каких на месте удерживали еле различимые спицы.

– Карникс Повиновения, – Леонардо подошёл к монументу, аккуратно тронул клюв нижнего из орлов: – Духовой инструмент «Небесных Всадников». Некогда его леденящий душу рёв знаменовал подчинение нового дракона. Но теперь он молчит. Как молчат мои враги. Ведь я всегда достигаю поставленных целей, всегда нахожусь на шаг впереди… – колдун повернул голову к идущему зверю и ухмыльнулся: – Утомительное однообразие. Может, хоть ты заставишь меня усомниться в собственном превосходстве?

Некроманта и окружение поглотил чёрный вихрь. Когда он развеялся, вокруг монумента возникли шесть Леонардо. Все они стояли без движения, на небольшом расстоянии друг от друга и молча смотрели на карникс.

Стоило моалгрену приблизиться к одному из колдунов – тот распался на траурные клубы. Едва зверь отошёл – вновь материализовался. Такой же фокус повторили и остальные. По-видимому, хозяин дома затеял интеллектуальное состязание: хотел, чтобы гостья отыскала его среди морока.

Моалгрен неспешно двинулся вдоль фигур – внимательный взгляд поочерёдно прожигал затылки, спускался на чёрные спины. Несколько раз зверь пытался резко уткнуться в них, а по итогу лишь шумно вдыхал рассеивающийся туман. Круговой обход не принёс результатов. Фигуры исчезали, появлялись снова и ничем себя не выдавали: стояли, заворожённые величием бесценной реликвии.

Тогда моалгрен вознамерился сменить позицию обзора: уверенно прошёл через одного из колдунов и снова двинулся по кругу, теперь уже между объектами исследования и монументом. Однако изучение лиц тоже не дало подсказки: все шестеро были похожи друг на друга, как две капли воды, – хвост зверя из сосредоточенного спокойствия вытолкнуло нарастающее раздражение. Слабые покачивания у самых копыт постепенно наращивали амплитуду и высоту. С глухим постукиванием шипы чертили воздух в опасной близости от каменных орлов, грозя в любой миг зацепить их.

– Весьма находчиво, – среди распадающихся на туман колдунов остался лишь один, который перевёл взгляд с замершего хвоста на морду зверя: – Я не смог бы безучастно смотреть на деструкцию резонирующих птиц, что добавляют карниксу мистический оттенок звучания.