Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Леонардо сидел без движения и смотрел на Рихарда безжизненным взором. Очевидно, искал в детском сознании подтверждение своей теории. Поверхность. Недра. Самые дальние уголки. Можно было лишь догадываться, сколько тысяч воспоминаний ему удалось перебрать за считанные секунды. Потом же ладонь вернулась на пушистую холку, глаза некроманта обрели желтизну, а лицо – задумчивость, свидетельствующую об отсутствии доказательств.

– Играя с огнём, можно обжечься, – негромко сказал колдун. – Забавляясь с Тьмой – сгинуть навсегда, – точку в конце изречений поставил недобрый взгляд.

Рихард прикрыл глаза:

– А пользуясь безграничной доверчивостью, рискуешь доверие потерять, – ему не надо было видеть растерянную мордочку Эффалии и её прижатые ушки. – Моалгрены без раздумий подвергнут атаке твоё сознание и настолько же яростно отреагируют на вторжение в своё. Вот, что мне хорошо известно. А ещё мне хорошо известно, что ты знал, кто такая Ли и кому она… принадлежит до вашей первой встречи, – маг спокойно взглянул на некроманта. – Мне ли надо было следить за соблюдением принципов? Но всё-таки проясню: моалгрен – мой фамильяр, и не в моих привычках мешать дела с развлечениями. Насколько такое положение дел нарушает твои принципы, ведомо только тебе.

– Приемлемое завершение амбициозного выпада, – Леонардо успокаивал дочь мягкими поглаживаниями между крыльев. – Я узнал, что хотел.

Словно почувствовав неладное, из хижины выглянула Ли: застыла на пороге. В некрашеном льняном платье, прихваченном на талии кожаным ремешком, она задумчиво смотрела на беседовавших мужчин, льнущую к отцу дочь – ничего страшного не происходило. На душе стало чуть спокойнее. Самую малость. Долгое существование щедро сыпало сюрпризами. Двое мужчин, бесцеремонно влезших в её жизнь, как выяснилось, были знакомы ещё до её рождения. Совпадение? Возможно. Или мир магии настолько тесен? Последние сотни лет – как никогда. Ответами оба с ней делиться не спешили. И что делать? Положиться на интуицию? Учителю она доверяла. Иллюзий не питала, но и усомниться в себе за многие годы повода он не давал. С некромантом же всё запутаннее, сложнее…

Казалось бы, ни Учитель, ни родной отец не могли причинить вреда девочке. Но сколько человечного в них осталось? Как далеко способны завести амбиции магов? А может, это уже паранойя? И как же не вовремя проснулась звериная сущность, распыляя остатки контроля над ситуацией…

Из череды вопросов без ответов вырвал тихий стук чашек о глиняный, расписанный силуэтами существ кувшин, который Ли прижала к груди, – напоминание о прошлой, понятной и незатейливой жизни. Кувшин, пара кожаных, сказочно удобных сапог да ворох угасающих воспоминаний…

– За своей долей пожаловала, пьянчужка?

Изящная морда кобылы без стеснения обнюхивала горлышко сосуда.

Терзаемую душу Ли укрыло приливом нежности, прогнав прочь мрачные мысли.

– Только на донышке, и больше не проси. Вон: бери и пойдём, – женщина мыском сапога поддела стоявшую у ног корзину с фруктами так, что та закачалась. – Лучше б яблоки клянчила, – не дожидаясь Хайят, она направилась к собравшейся компании.

День прошёл без эксцессов, в благостной атмосфере, пусть мужчины иногда и обменивались странными взглядами. Потом же Леонардо ушёл, оставив на губах Ли поцелуй, а в руках дочери – сладость из мёда и орехов. Вроде все были довольны, но Рихард ещё долго смотрел на место, где некромант рассыпался на чёрные клубы: знал, что тот не изменяет своим привычкам без причины.

* * *

Неурочный визит Леонардо и странные посиделки на поляне поселили в душе Ли смуту. Как бы искусно ни пытались мужчины создать благостную атмосферу, выходило не слишком удачно. Ни для внимательного наблюдающего, ни тем более для моалгрена. Двух моалгренов. Ли не могла не заметить напыления растерянности на радости дочери от присутствия сразу обоих её любимых магов. Чувствовала она и едва заметное, тщательно скрываемое напряжение Рихарда. И, конечно же, надежды получить объяснение оказались напрасными.

Внезапный внутренний порыв выгнал женщину из хижины. Потом – с поляны. Перенёс её к любимому уголку леса, где решительно вытолкнул из одежды. К счастью, хоть зверем и правило раздражение, на сей раз желание сомкнуть челюсти на ком-то живом и трепещущем не разорвало связь человеческого сознания с реальностью, да и само желание поугасло после стремительной пробежки вдоль одного из берегов лесного озера и обратно.

Однако Ли не спешила сбрасывать звериную шкуру. Учитель после второй, безуспешной, попытки запереть малопривлекательную сторону моалгрена, стал мягко настаивать на примирении с ней, уверял, что научиться жить в гармонии с собой и уметь контролировать неприятные порывы разумнее, нежели снова и снова прятаться за зачарованными медальонами, особенно когда проку от них с крохотный орешек.