Хроники семи королевств: Тени дремотных чащоб

Когда же детёныш вконец притомился, Рихард одел ему на шею кожаный шнурок с медальонами, шерстяное платье до колен и штанишки, а потом завернул в заботливо припасённое одеяло. Оставшийся путь он нёс мирно посапывающую девочку на руках. Ли откровенно завидовала дочери, ибо ей Учитель не оставил пути отступления.

Налетел очередной порыв ветра, ударил колючим снегом, принесённым с вершины горы. Существо ещё сильнее прижало и без того отмороженные уши, попеременно поднимая намятые лапы.

– И долго собираешься так стоять? Эффалия тоже мёрзнет, – донеслось из-за спины, вливая новую струйку ярости – единственное, что хоть как-то грело.

Шипы хвоста больно врезались в незащищённую полосу на боку. Ничего не получается… К чему это представление?.. Только ребёнка застудить… Воздух вокруг моалгрена повис непроницаемой пеленой.

– Нет, – тихо, почти неслышно, не оставляя выбора, подавляя сопротивление.

Пелена послушно спала. Окончательно теряя самообладание, моалгрен резко развернулся, клацнув челюстями, но наткнулся на воздушный щит и улыбку мага.

– Неважно, какой облик ты носишь, – ты остаёшься собой, Шиари. Перед тобой элементарная задача. Просто открой портал. Разве это невыполнимо для тебя? – Учитель смотрел в зло прищуренные глаза, его голос успокаивал и вселял уверенность.

Зверь снова повернулся мордой к пропасти и в веренице воспоминаний ухватил изображение лесной поляны и хижины. Перед ним тонкой, изломанной линией разверзлась материя мироздания, пропуская багряные отсветы заката вместе с теплом и цветочно-травяным ароматом. Но вновь хлестнувший по спине ветер шкодливым котёнком ворвался в сознание, спутал нити образов, унёс с собой и видение, и тепло. Переход захлопнулся, оставляя лишь стынувшую кровь да разочарование.

Мягкая поступь Учителя. На плечо легла его ладонь. На фоне вездесущего холода она казалась горячей.

– Ещё раз.

* * *

Вскоре пространство рассёк портал. Едва Ли ступила на мягкую траву и почувствовала, что в сознании нет блока на перевоплощение, она без стеснения скинула осточертевшую за день звериную шкуру, что принесла столько мучений. Лесная прохлада лишь мимолётом коснулась обнажённой кожи – её заботливо окутал плащ, подарил вожделенное тепло. Обернув озябшие руки тканью, женщина стала растирать уши, к которым постепенно возвращалась чувствительность, и теперь их нещадно кололо. И тут разум словно обожгло: плащ тёплый… даже снаружи… Ли повернулась к Учителю, осторожно потрогала щёки и руки дочери – тёплые. Взгляд взмыл к лицу Рихарда. Тот изучающе смотрел, а в глазах отражалась хитрая улыбка, не затронувшая губ:

– А ты и правда думала, я дам девочке мёрзнуть? И сам буду? Впрочем, тебе тоже незачем было страдать… – не дожидаясь ответа, мужчина отправился в хижину, оставив Ли наедине с мыслями.

И в самом деле дура, раз такие предположения возникли в голове. Очередное подтверждение тому, что зверь и здравый рассудок – вещи малосовместимые. А он что? Хотел, чтобы она ещё при этом и колдовала? Может, всё-таки он дурак?

Движение слева привлекло внимание. Призрачным силуэтом в глубоких сумерках к Ли плыла Хайят. Женщина отогнала бесполезные мысли и зашагала ей навстречу, ибо ответ и так был очевиден: Рихард видел дальше неё. Если была возможность, даже самая небольшая вероятность – он шёл к ней и её заодно тащил, несмотря на все взбрыкивания и пререкания.

Кобыла нежно ткнулась носом в лицо, пошебуршала губой по щеке, вынуждая Ли улыбнуться. Поцеловав Хайят в розовый лоскуток бархата меж ноздрей, она вместе с лошадью направилась к сараю. Там их встретил Урс, лежавший в копне соломы. Мерин в привычной манере лишь на мгновение поднял голову и продолжил дальше неспешно ковыряться в подстилке.

– И я рада тебя видеть, Медведь.

Лошади были в порядке. Почесав кобыле лоб на прощание, Ли оставила их. Прошла вдоль сарая. С другой его стороны располагался курятник с отдельным входом. Здесь тоже всё шло своим чередом: одни разномастные обитательницы готовились ко сну, рассаживаясь по жердям, остальные лениво бродили в поисках просыпавшегося зерна. Поменяв закиданную сором воду на свежую, женщина заглянула в гнёзда – яиц нигде не было: то ли куры не успели снести новые, то ли её опередили.

Вернуться решила через задний двор. Ни Криги, ни её матери с сестрой, ни Риффира поблизости не было. Лишь стог сена, телега да пустой загон, сиротливо серевший в сгущающейся тьме, откуда разносился громкий стрекот сверчка. Не вернулись ещё с охоты…

Ли остановилась ненадолго послушать романтическую песнь невидимого исполнителя. Запрокинув голову, жадно смотрела на мерцавшие алмазы небесной сокровищницы. Сколько бы жизней она уже ни прожила, не переставала каждый день, каждый миг восхищаться чудесами окружавшего мира, не меньше чем подвластной магии и ещё не познанной.