Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели

– Я сделаю все возможное в короткие сроки, – выпрямил спину Мацудайра, – но как вы сказали, Татсусиро коварен и жесток, и возможно воспримет жертву Сибаты как должное, не отважившись рисковать своим и до того потрепанным войском. Кроме того, его ставка по-прежнему расположена в Дзюкае, который никто по сей день не смог покорить, чтобы подобраться к логову Черной Цитадели. Если, как вы выразились, «приманка» находится подле своего хозяина, нам нипочем не пройти Дзюкай без потерь. Вы с легкостью получите Овари, но про встречу с Татсусиро придется забыть.

Даже отправив разведывательный отряд, нам не преуспеть в этой кампании. Дзюкай – территория Смерти, а Татсусиро Сабуро ее ответственный исполнитель. Поговаривают он в одиночку сражался с сотней солдат и не получил ни единой царапины. Он хорош в стратегии, не боится проливать кровь врагов и свою собственную для достижения поставленных целей. Я бы не стал его недооценивать, Имагава-сама.

– Раздобудь информацию о приманке, Мотоясу, – гнул свое Ёсимото, теряя контроль, – потому как это может оказаться и не человек вовсе. Татсусиро долго и упрямо стремился отбить эти земли у Оды, теперь же яростно защищает их. Там есть что-то, что манит его, как гнилая падаль манит ворон. Он не позволит себе игнорировать захватчика, даже столь могучего как я. Он будет выдумывать хитроумные планы, будет ждать момент и явится собственной персоной в кротчайшие сроки. А я буду ждать. – Князь оскалил желтозубую улыбочку. – Чем сложней добыть плод – тем он слаще, не правда ли? Приложи все силы, понял меня? Я лично возглавлю этот поход. Разобьем пса Сибату, осядем в замке и на пограничных постах. Подождем столько, сколько потребуется, а затем перебьем Цитадель в одночасье. А Татсусиро… с ним я развлекусь по-особому.

«Старый извращенец, - брезгливо отвел взгляд юноша, сверкнув глазами. – Нельзя быть столь самоуверенным и беспечным, нельзя так легко поддаваться на провокации. Татсусиро не идиот. Но в одном ты прав – он нипочем не отдаст тебе эти земли, и ты заплатишь колоссальную цену за свою наглость и напыщенность. Иди в пасть к дракону. А я станцую на твоих костях».

* * *

Массивные движения Суруги всколыхнули волнение по всем ближайшим провинциям. Так кит, готовясь к миграции в теплые воды, поднимается к поверхности, взметая вокруг водные массы, распугивая на своем пути жадных до легкой охоты чаек. Для содержания своей огромной армии, Имагава прервал поставки провизии в союзные провинции, чем вызвал волну недовольств. Многие даймё не преминули разорвать договоры перемирий, что тут же повлекло за собой угрозы и оскорбления.

«Захватив регион Канто, вам меня будет уже не остановить, и я заберу ваши земли следующими!» – кричал князь на совете высшего командования. В тот вечер все чуть было не кончилось кровопролитием. Даймё возмущенно качали головами, оскорбленно скрипели зубами и живописно сыпали проклятиями.

Солнце подожгло белоснежную верхушку Фудзи, она сверкала как поплавок на темном силуэте нижележащих гор. Крепкий для своего зрелого возраста Такэда Сингэн восседал на любимом походном стуле из красного дуба и атласного красного бархата, сложив неподъемные руки на груди и настукивая правой ногой ритм. Разведчик закончил доклад и припал к полу в низком поклоне. Суровый взгляд военачальника безжалостно буравил его, но докладчик знал: грозовые тучи, которые сгустились над головой господина, обращены к скверной новости и едва ли настигнут его самого.

– Что за болван этот Ёсимото! – взревел Такэда громоподобным голосом, поднявшись на ноги. – Какое бы войско он ни собрал, сколько бы талантливых военачальников ни отправил на эту бойню – Овари не взять малой кровью.

– Мы отправимся ему на выручку, Такэда-сама? – раздался юношеский разгоряченный голос за спиной генерала.

Такэда обернулся, и при виде своего юного воспитанника, ожесточение оставило его благородное чело.

– Я не готов жертвовать своими людьми ради достижения эгоистичных целей этого дурака. Незамедлительно подготовьте письмо о расторжении союза.

Докладчик склонился еще ниже в поклоне и в таком согбенном состоянии попятился к выходу из комнаты. Воспитанник Такэды остался недвижим.

Сингэн славился своей силой и мудростью, про его отвагу вот уже как с десяток лет слагали легенды, все свои действия он совершал обдуманно, руководствуясь логичными рассуждениями, а не эмоциями в отличие от южного соседа из провинции Суруга, дерзкая выходка которого вызвала возмущение и усмешку. Он догадывался, чем грозит расторжение союза, знал, что тут же лишится поставок некоторой важной провизии, но это была крошечная цена в обмен на сохранение жизней людей.