Хроники Шеридана

Башня содрогнулась от нечеловеческого рёва!

Второй солдат, не такой сообразительный, как его товарищ, только рот раскрыл и столбом замер на месте. Обернувшись, Вэллария увидела людей и мгновенно выхватила меч. Разбивший шар замешкался: ведь нападавшая была Светлым Магом! Промедление дорого ему стоило: в то же мгновение он, окровавленный, распростёрся на траве. Его напарник рухнул на колени:

– Госпожа! Пощади!.. Я никому ничего не скажу! – взмолился он. Но Вэллария не собиралась оставлять свидетелей.

Расправившись с нечаянными соглядатаями, она обернулась к Башне. Над её вершиной бесновались языки пламени.

– Прости, Безумец, – засмеялась волшебница, – ничего не получилось! Но в том нет моей вины! – и подняв с земли вожделенный Камень, спрятала его в седельной сумке.

Кирия, приняв свой обычный облик, без памяти лежала на земле. Вэллария легонько похлопала её по щекам.

– Очнись, трусиха! Все кончено.

Ведьма со стоном приоткрыла глаза.

– Я живая? – пробормотала она.

– Да! – подтвердила волшебница. – Мало того: я награжу тебя за верную службу. Скажи, чего тебе хочется?

Кирия тяжело поднялась на ноги.

– Ну, не знаю… – неодобрительно пробурчала она, ощупывая свои телеса на предмет сохранности. – У меня не одной целой косточки будто бы не осталось… Может, новое платье? – и вопросительно посмотрела на Вэлларию.

– Какая ты убогая! – рассердилась волшебница. Довольная тем, что завершила дело, на которое потратила годы, она испытывала приступ великодушия. – Не можешь придумать чего-нибудь получше?

Кирия между тем опасливо разглядывала убитых солдат.

– А ведь этот – не человек! – заметила она, ткнув пальцем в одного из них. – Это – агил. Я слышала как-то его пение: вот чудо-то!.. У меня прямо сердце чуть не остановилось, до того хорошо!

Вэллария подошла и склонилась над поверженными. В её душе шевельнулось смутное сожаление. Выпрямившись, она обернулась в сторону Башни и долго смотрела на тёмный столб, постепенно осознавая непоправимость содеянного: ведь она вовсе не хотела убивать… И не должна была… Словно помрачение какое-то нашло! Светлая медленно перевела взгляд на Кирию: девчонка тоже застыла, сообразив, что произошло неладное… «Она была там… И в тот момент мы представляли единое целое. Неужели через неё Башня сумела навязать мне свою волю?» От этой мысли в сердце заполз холодок.

– Что сделано, то сделано, – тихо сказала Вэллария. – Хочешь, возьми себе его голос…

– Хочу! Хочу! – обрадовалась юная ведьма, и запрыгала, хлопая в ладоши. – Но… только как же… Как же я его заберу?..

Вэллария сердито отмахнулась, досадуя на ее непонятливость, потом, прикрыв глаза, на мгновение простерла руку над агилом, и сказала:

– Всё! Теперь он – твой.

– Мой?.. – недоверчиво переспросила Кирия совсем другим голосом: не дребезжащим и гнусавым, как раньше, а чистым и нежным.

Волшебница не ответила. Вскочив на коня, она направилась в сторону городских кварталов. Кирия растерянно смотрела, как она удаляется.

– А как же я? – крикнула она, опомнившись.

– Возвращайся к своей хозяйке! – не оборачиваясь, отвечала Вэллария. – Твоя служба ещё не закончилась.

– Но я хочу с тобой! – закапризничала ведьма.

– Я позову тебя, когда понадобишься… – сказала волшебница и исчезла.

Оставшись одна, ведьма горестно всхлипнула, точно обманутый ребенок:

– Никому-то я не нужна! – и внезапно ожесточившись, добавила: – Ну, и ладно! Я вам ещё покажу!..

Подобрав юбки, она вприпрыжку помчалась в сторону Пролива – надо бы успеть во дворец до того, как хозяйка её хватится. Едва она скрылась, как один из лежащих на траве солдат пошевелился и застонал…

***

Командир дружины ополченцев быстро оценил боевые навыки пришлого воина, а потому берёг его, заставляя отдыхать, чтобы раненый успел окрепнуть до того, как враг прорвет магическую защиту Города, – то, что это случится рано или поздно, было ясно уже многим.

– Пусть желторотые птенцы наберутся опыта, охраняя город, – рассудил Ворчун, как за глаза дразнили командира его подопечные. – Научатся хоть меч из ножен вытаскивать. Зато как станет по-настоящему жарко, я вперёд тех, кто половчее отправлю.

В число «желторотых» попал и агил. По собственному признанию, до сих пор его единственным оружием был голос. Он как-то даже продемонстрировал приятелям по службе, как лопаются стекла, не выдерживая самой высокой ноты, которую рождало его горло… С копьём и мечом он и в самом деле управлялся хуже некуда. Правда, расстраивался он из-за этого недолго: у певца оказались зоркий глаз и меткая рука – и в отряде мало кто мог теперь соперничать с ним в стрельбе из пращи и лука.

Когда певцу выпадало идти в наряд, Юстэс понемногу упражнялся с мечом, радуясь, что силы постепенно возвращаются к нему, после шёл бродить по городу: Акра, даже теперь, в дни осады, вызывала у него такой же трепет и удивление своим величием и необычностью, как и тогда – в первый раз.

Как-то он случайно обмолвился, что проник внутрь защитного купола через портал. Правда, не сказал, кто помог ему. Ворчун неожиданно нахмурился: