Хроники Шеридана

Мэрион пожала плечами:

– Не знаю! – и она не соврала.

Взяв щенка, они вернулись во двор Замка. Тут-то их и застала Каггла – совсем не вовремя.

***

…К утру камин погас и остыл, угли подёрнулись серым, по каменному полу загуляли сквозняки, и Мэрион, проснувшись от холода, долго решала: стоит ли вылезать из-под тёплой шубки или лучше так и остаться, пока Каггла чего-нибудь не придумает? Но тётка проснулась не в духе: она совершенно не выспалась, потому что дорогая племянница, подобно многим детям, всю ночь лягалась во сне и сбрасывала импровизированное одеяло.

– Что тебе снилось? – сердито поинтересовалась Каггла, зевая. – Я думала, ты мне все рёбра переломаешь своими коленками! Будь добра, полежи тихонько, я хоть чуть ещё посплю… – и устроилась поудобнее.

Поворочавшись с боку на бок, Рио тоже попыталась уснуть, но сон не шёл – она была ранней пташкой. Ворча и охая, девчонка выползла из тёплого гнездышка.

Когда ближе к полудню Каггла открыла, наконец, глаза, то обнаружила Мэрион, скорчившуюся на табурете у холодного камина: замёрзшую и несчастную.

– Ой, мы очнулись!.. – съязвила племянница, встрепенувшись. – Ребёнок с голоду умирает, а она всё дрыхнет!

– Не знаешь где кухня? Взяла бы да и приготовила завтрак, – потягиваясь, спокойно заметила тётушка.

– Завтрак?! – возмущенно завопила Рио. – Да там ничего нет! Пусто!.. Пока мы спали, кто-то всё слопал!!

Эта новость живо заставила Кагглу подняться. Каково же было её негодование, когда спустившись вниз, она увидела, что на Кухне полно еды! Не говоря ни слова, она вопросительно уставилась на Мэрион, застывшую с раскрытым ртом.

– А-а… – только и сумела произнести паникерша, в изумлении таращась на съестное великолепие.

Она могла бы поклясться чем угодно, что утром, когда она спускалась сюда, здесь было шаром покати, но чувствовала себя настолько глупо, что предпочла промолчать.

– Для лени всегда найдется оправдание! – наставительно молвила Каггла, спускаясь по ступенькам. Хорошо, она не видела, какую рожу скорчила ей в ответ мнимая лентяйка.

Нагрузив подносы, они вернулись к себе.

– Дров тоже нет? – инквизиторским тоном поинтересовалась Каггла, ловко накрывая на стол.

Прямо перед ними у камина красовалась порядочная поленница.

Мэрион отвернулась в сторону.

– Сейчас есть… – угрюмо согласилась она, глядя исподлобья, и с вызовом добавила: – А утром – не было!..

– Ну да, – спокойно подытожила тетка, – прямо полтергейст какой-то!..

– Да, тётечка! Не веришь? – обиделась Рио.

Они сели есть. Мэрион, надув губы, скорбно сгорбилась над своей долей.

– Не дуйся! – примирительно сказала Каггла. – Верю. Ешь, давай!

Сквозь высокие узкие окна заглядывало ясное зимнее солнце. Настроение у неё было прекрасным, и она не стала продолжать воспитательные беседы, хотя и не поверила маленькой выдумщице.

Столь неприятные для девочки чудеса продолжались и дальше. Покончив с едой, они спустились во двор Проворная Мэрион успевала раньше Кагглы сунуть нос во все щели. Но стоило ей закрыть очередную дверь, за которой ничего не было, кроме пахнущей мышами пустоты, как тётка тут же обнаруживала в том же месте то овчарню, полную овец, то конюшню с прекрасными лошадьми, то псарню, где разрывалась от лая свора борзых, то доверху набитый припасами амбар. Под конец Мэрион даже удивляться перестала, и покорно плелась позади восторгавшейся таким изобилием тётки, безропотно уступив право первооткрывателя, раз уж ей не хотели ничего показывать.

– Давай-ка займёмся обедом, – предложили Каггла, когда они обошли весь двор, на что ушло немало времени, – а потом прокатимся верхом.

– А ты умеешь? – усомнилась Рио. Насколько она помнила, тётка никогда не принимала участия в конных прогулках.

– Вообще-то нет. Но можно запрячь возок…

– А ты умеешь? – словно испорченная пластинка повторила племянница.

– Что там сложного? Не боги горшки обжигают… Сообразим как-нибудь,– неуверенно возразила Каггла.

– Ты лучше бы сообразила, как нам отсюда выбраться! – хныкнула Рио и, развернувшись, помчалась к крыльцу.

– Не я нас сюда затащила, – тихо напомнила ей вслед художница, но девочка её не услышала.

Вернувшись, они обнаружили в зале, служившем им приютом, маленький серебряный колокольчик – он стоял себе на столе, где они завтракали, так, словно был тут всё время.

– Как мы его раньше не заметили? – удивилась Каггла.

– Видишь! – обрадовалась племянница. – Что я говорила? Не всё здесь так уж прекрасно!

– А вот сейчас посмотрим! – решительно сказала тётка, и решительно затрясла колокольчиком. Чистая мелодичная трель прозвучала в огромных пустых покоях немного жутковато.

– Перестань! – попросила Рио.

Каггла опустила колокольчик, но тяжёлые двери вдруг распахнулись, и в зал вошел низенький сгорбленный человек в ливрее. При виде его наши путешественницы разом попятились: лицо незнакомца было человеческим лишь наполовину. Высокий лоб и большие, зелёные с желтинкой, глаза принадлежали человеку, а вот ниже это была заячья морда – пушистая, усатая, с короткой верхней губой и чересчур выдающимися передними резцами.