Хроники Шеридана

Пьеттро потупился и сделал вид, будто ему стыдно. Потом заявил с вызовом:

– Не всякое чтение приносит пользу!

– Не твое дело! – резко ответила Каггла. – Ступай.

Слуга замешкался, неловко топчась на месте, словно что-то мешало ему уйти. Его получеловеческое лицо приобрело хищное выражение.

– Ступай прочь! – прикрикнула хозяйка.

Заяц, вместо того чтобы, покорно согнувшись в поклоне, исчезнуть за дверью, шагнул вперед. Тогда Каггла схватила серебряный колокольчик, коим обычно вызывала слугу, и который, как она уже поняла, имел непонятную власть над её странным прислужником, и сделала вид, что намерена швырнуть изящную вещицу в огонь камина, жарко пылающий в углу.

– Нет! – умоляюще вскрикнул Заяц. – Я ухожу!

Выждав, пока его шаги стихнут, она вскочила и, одним прыжком оказавшись у двери, закрыла её на ключ.

Но напрасно вглядывалась она в чернеющие на пожелтелых страницах знаки. Они ничего не говорили ей. В Кухне было темновато, и Каггла подсела к окну. Едва лучи бледного зимнего солнца упали на ветхий лист, как молчавшие доселе письмена вдруг чудесным образом сложились в слова, понятные и знакомые.

«…среди пришедших Извне было мало женщин… Но Ахайя спросил себя: «Разве я не есть бог, раз Он создал меня по образу и подобию Своему?..» И взяв в горсть прах, дунул – и прах обратился в человека… И возгордился он и стал умножать число Людей, но те, что пришли с ним, роптали, ибо созданные им не имели настоящей души и легко становились добычей иных духов… Ахайя же терял силы, потому как дарил своё Дыханье новым… он стал забирать энергию у тех, что пришли с ним, ведь он сам когда-то дал им её для продолжения жизни… И тогда двое его учеников тайно сбежали…»

Каггла не знала предыстории появления людей в чужом мире, и могла лишь догадываться о роли Ахайи, и том, как это случилось. По обрывочным фразам рукописи она предположила, что пришельцы были то ли изгнаны, то ли стали жертвами какой-то случайности… До того, как она сама «провалилась» в картину, Каггла решила бы, что перед ней фантастический роман или сказка, но теперь она воспринимала скупые строки, как повествование о реальных событиях.

Потом она прочитала как, расплодившись, Племя Людей стало теснить другие расы, коим издавна принадлежал тот мир. Ослабленные междоусобными распрями, они не смогли дать достойного отпора пришельцам, и Люди уничтожили многих из них…

Мечты Ахайи о справедливом переустройстве собственного мира «с самого Начала начал» выродились в череду кровавых бесконечных войн в мире чужом. Виноваты ли в том были обстоятельства, боги, или несовершенство его собственной души?..

Пергамент подтверждал последнее.

– Госпожа неправильно читает, – спустя несколько дней сказал Заяц. – Надо закрыть глаза и приложить ладонь к листу. Иначе вам жизни не хватит, чтобы прочесть всё.

Каггла едва дождалась восхода солнца. Последовав совету слуги, она положила ладонь на недочитанную страницу и тут же отдернула руку: её словно пронзило разрядом тока! Но природное упрямство Гилленхартов взял верх над болью и, притерпевшись, она закрыла глаза…

Боль вскоре исчезла, и перед ней потекли удивительные картины, такие ясные и отчётливые, точно она видела всё описываемое наяву: действие разворачивалось перед её мысленным взором, как на экране волшебного зеркала.

Она видела суровые лица воинов, отправлявшихся в дальние походы. Следуя стопами воителей, она наблюдала жизнь молодого Королевства – тучные нивы и пастбища, огромные стада овец и коров, маленькие селения, зажатые подступающими со всех сторон кудрявыми лесами, полными зверья и птицы. Посреди каждого поселения находилась обязательно круглая молельня, где висел золотой диск, символизировавший солнце.

Но чем дальше уходило войско, тем мрачнее становились картины.

Вековые леса и болота кишмя кишели разными гадами, реки коварно меняли вдруг течение своих вод, норовя потопить незваных, земля трескалась у них под ногами, и огромные расселины уходили, казалось, к самому сердцу мира… С истинно человеческим упорством, Ахайя и его воины продолжали свой путь, великой кровью одолевая все преграды. Рубили заколдованные леса, разжигая костры – гигантские деревья с чёрными листьями стонали и корчились в огне, точно живые, – и свет пламени, зажженного человеческой рукой, прокладывал дорогу солнцу. И не только жажда золота или иных сокровищ вела их вперёд, но и унаследованное от предков стремление знать: что же там, за вечно ускользающим горизонтом?

…Настал день, когда людское воинство достигло водных рубежей. За ними лежала Вальгесста – таинственная и прекрасная. Её обитатели предпочли заключить мир с воинственными пришельцами. Но благоразумия Людей хватило ненадолго.

«…Забыв о старых клятвах, они затеяли бесконечную, кровопролитную войну с Древними… Те защищались как могли: в ход пошла самая страшная магия. Так появилось то, что ныне именуется Тьмой…»

И вот однажды, после кровавого поражения, один из магов Вальгессты проклял Ахайю – первого Короля людей – за то, что он со своими воинами разорил его землю.