Хроники Смертельной Битвы: Во имя высоких целей

Китана не могла не бояться, хоть считала страх чем-то столь же постыдным, сколь и предательство. Она твердила себе, что дело в естественном для каждого живущего ужасе перед грозящей смертью. Ведь Шао Кану ничего не стоило отдать Саб-Зиро какое-нибудь распоряжение, которое могло в один прекрасный день стоить ей жизни. А заставить ее проводить дни под неотступным взглядом своего возможного убийцы — это было наказание вполне в духе Внешнего мира. Но все же Китана не могла лгать себе, пусть это и прибавляло к ее терзаниям еще и муки оскорбленной гордости. Даже будь она уверена в том, что император еще не успел осудить ее на смерть, а присутствие Саб-Зиро было нужно лишь для того, чтобы охладить ее не в меру разгоревшийся пыл, страх не стал бы менее сильным. Китана не могла избавиться от ощущения смертельного холода, когда смотрела в лицо, полускрытое маской, или пыталась удержать взгляд, всегда направленный куда-то мимо нее, но, тем не менее, такой ощутимо-давящий. Ненависть, возмущение и страх, которые его совершенно не волновали, заставляли ее совершать необдуманные поступки и говорить опасные слова — просто для того, чтобы не сойти с ума в бесконечном молчании. Саб-Зиро вряд ли порадовался очередной перемене в поведении принцессы. Пусть у нее и тряслись поджилки от одной мысли о том, какую боль Саб-Зиро может ей причинить, теперь она не раздумывала, делая выбор между молчаливой покорностью и перспективой проиграть бой, заплатив за поражение жизнью.

— Не надоело тебе стоять у дверей моей спальни? Может, все же присядешь где-нибудь в углу. Вон там, у сундука со снаряжением, тебе самое место.

Саб-Зиро смотрел мимо нее и будто не слышал ни единого слова. Китана даже подумывала о том, чтобы швырнуть в него чем-нибудь, но осторожность брала верх над отчаянным безрассудством.

— Почему ты не убил Шанг Цунга? Приказ Грандмастера значил для тебя так мало, что ты решил, а почему бы не послужить Императору? Разве нарушение клятвы ничего не стоит для воинов Лин Куэй? — спрашивала она, набравшись решимости.

Саб-Зиро по-прежнему молчал, но теперь это молчание казалось ей угрожающим. Китана подавляла импульс, заставлявший ее сорваться с места и бежать прочь, не оборачиваясь. Не сводя глаз со стоявшего у стены ниндзя, она делала несколько осторожных шагов, примеривалась, готовилась отразить удар. Но враг был недвижим и упорно хранил молчание, а Китана намеревалась во что бы то ни стало добиться… Она не осмеливалась признаться даже самой себе, чего именно добивалась.

— Впрочем, ведь о могуществе Шанг Цунга знают даже в Преисподней, верно? Кто угодно бы испугался… — вкрадчиво продолжала она.

Скажи. Дай мне ответ. Хоть какой-то…

Не выдержав, Китана срывалась на крик, проигрывая очередной поединок.

— Ты трус и предатель, Би-Хан. Поэтому и стоишь здесь, как надоевшая статуя, которую никто не решается вынести, потому что все к ней привыкли! Все презирают тебя, Император тебя презирает, поэтому ты ходишь за мной, как старый пес! Неужели ты не понимаешь, почему тебе не нашли лучшего применения? О тебе все забыли, все…