Хроники Смирнова

…Шёл конец мая. Новости изо всех щелей трубили о боях в Донбассе, о героических ополченцах, которые не хотят быть с «бандеровской» Украиной (так её называли в наших СМИ), говорили о жестокости, о необходимости мира. Несмотря на это, мириться никто не собирался.

Конфликт на юго-востоке Украины приобрёл характер настоящей гражданской войны. Украинские подданные убивали украинских подданных. Из автоматов, пистолетов, гранатомётов, ракет, пулемётов и многих других орудий для убийств. В ход шло всё имевшееся под рукой вооружение. Никто не волновался за то, что простые мирные селения поливали огнём и свинцом из крупнокалиберных орудий. Обе стороны проявляли относительную жестокость. Взрыв в центре города-миллионера Донецка никого не смущал. Дело зашло слишком далеко. Старики, дети, женщины – все сидели по бомбоубежищам и ждали, пока обстрел прекратится, после чего выходили на улицу и устремлялись к своим домам с молитвами. Они молились, чтобы снаряд или ракета не разрушили их жилища.

В городе царила тишина. Все не паниковали, а, наоборот, прислушивались. К каждому шороху, как дикие звери. При малейшем грохоте, который доносится с линии фронта, люди бежали в бункера и убежища. Дошло до того, что по звуку научились определять тип снаряда. Хотя, пожалуй, тип не играл разницы – всё равно все убегали. Любой летящий с неба кусок железа, начинённый порохом, нёс за собой разруху. Очень часто снаряды не разрывались, они торчали из тротуара или из асфальта. Поэтому после обстрелов по городу разъезжало несколько машин с ополченцами, которые аккуратно вытаскивали их из старались разминировать.

Один раз в гробовой тишине после очередного артобстрела был слышен лишь гул небольших фургончиков с «сапёрами». Однако вдруг послышался громкий взрыв, который явно отличался от снаряда. Это была ошибка сапёра, которая повлекла за собой взрыв.

В конце мая Смирнов очень сильно переживал за своих товарищей, ведь, по рассказам из новостей, в Донецком аэропорту велись жестокие бои. Из видеоматериалов было видно, что ни украинцы, ни ополченцы не берегут здания. За два года до этой чёртовой войны Донецк принимал чемпионат Европы по футболу, поэтому отгрохотали новый терминал аэропорта, который выглядел действительно по-европейски. Это был многомилионный проект, причём речь о долларах, а не о рублях или гривнах.

За два дня боёв состояние из идеального превратилось в…ужасающее. Даже хуже, чем ужасающее. Оно пострадало не очень сильно, но прежний вид теперь казался чем-то невозможным. Мол, как то место, где сейчас идут бои, может быть «европейским»?

Смирнов волновался за товарищей не просто так. Ведь за шесть лет после Осетинской войны прогресс двинулся вперёд. Вместе с ним продвинулось и оружие. Теперь оно стало гораздо опаснее, чем раньше.

Виктор неустанно писал письма друзьям. Он не искал их местонахождения, а просто приходил к генералу Горскому и просил передать письма. Каждому из них. И через неделю после отправки приходили обратные письма. «Живы!» – с облегчением каждый раз вздыхал Смирнов. Товарищи писали разные вещи. Гиревой, например, писал довольно коротко, но ёмко. Он служил, по его словам, в самой «заднице», в какой-то деревушке. Весь гарнизон безустанно пьёт водку и веселится. Соболев лежал в больнице, его ранило в ногу.

От Петра Иванова писем не приходило с июня месяца. Виктор думал, что, по-видимому, участвует в боях, поэтому не доходит почта. Он был уверен в своих товарищах. А письма лишь придавали этой уверенности каменную, непоколебимую опору.

Однажды в конце июня Смирнов, взявший отгул, на своей тёмно-синей «БМВ» подъехал к знакомому ведомству с тремя конвертами. На входе его остановил всё тот же часовой, с которым в своё время произошёл инцидент. Этот паренёк каждый раз отзванивался Горскому и сообщал о пришедшем, после чего Виктора сразу пропускали, и он, торопясь, бежал в тридцать первому кабинету.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – проговорил Смирнов, зайдя в генеральский кабинет

– Привет, Витя! Как дела? – ответил старик, чьё лицо было сильно напряжённым

– Всё хорошо. За парней переживаю сильно. Вот письма им пришёл передать. Вы отправите их?

– Да-да… – неуверенно ответил Горский – Передам…

– Товарищ генерал-лейтенант, у вас всё хорошо? Вы неважно выглядите!

– Всё хорошо, Витя. Всё нормально…Я передам твои письма.

– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.

– Тебе ответы приходят? – резко спросил генерал и повернулся к Виктору взволнованным лицом

– Эм, да, приходят. Только от Петра Иванова не приходят…

– Понял тебя. – генерал снова отвернулся

– А что там с ним? Бои жестокие? Почта не доходит?

– Ну…да.

– Товарищ генерал-лейтенант, вы, конечно, простите за отклонение от устава, но вы что-то скрываете. – голос Смирнова стал более робким – Что произошло с Ивановым? Он жив?

Горский громко вздохнул, открыл ящичек в своём столе и достал оттуда желтоватую бумажку, которую Виктор узнал издали. Генерал протянул её Смирнову.

– Не надо, я уже знаю что это. – поговорил капитан – И когда его не стало? – на глазах появились слёзы