Читаем Хроники тираннозавра: Биология и эволюция самого известного хищника в мире полностью

Первой реакцией на этот вопрос должно быть замечание, что он неверен по сути, так как подразумевает некое противопоставление, которого в норме в природе вообще-то не существует. Очень мало крупных плотоядных животных могут себе позволить быть исключительно падальщиками. Это требует весьма специфического набора адаптаций, поскольку такому падальщику необходимо выждать, пока животное умрет или его убьют, вовремя добраться до трупа, чтобы успеть поесть, и быть способным либо дождаться, пока насытятся другие, либо отогнать их. Так могут поступать грифы, парящие над огромными пространствами с очень маленьким расходом энергии и полагающиеся на объедки от чужой добычи, но никакое другое крупное животное не в состоянии прокормиться таким образом. Разумеется, многие хищники подбирают падаль и даже специализированные хищники едят при случае мертвечину (зачем упускать пищу?). К примеру, идея, что львы являются хищниками, а гиены – падальщиками, неверна, поскольку и те и другие убивают множество животных, а также отбирают добычу друг у друга и прочих охотников, когда им это удается. Тираннозавры, по-видимому, ничем от них не отличались, так что более правильный вопрос таков: в каком месте на спектре от хищников до падальщиков они могли располагаться?

Некоторые данные в пользу гипотезы облигатных падальщиков явно спорны и, возможно, не дают даже надежного подтверждения наличия самой способности питаться падалью. В этом контексте тираннозавр описывался палеонтологом Джеком Хорнером как имеющий «глаза-бусинки», но на самом деле у тираннозавра одни из самых больших глазниц среди когда-либо существовавших наземных организмов{69}. Они никак не могли быть маленькими и похожими на бусинки, а вот большими и зоркими, вероятно, были (и, конечно, поразительной зоркостью обладают грифы). Аналогично идея о том, что тираннозавр обладал исключительным обонянием и это делало его падальщиком, неверна. Хотя столь развитый нюх помогал бы этим животным находить трупы, у многих акул и псовых также имеются выдающиеся ольфакторные способности, но они при этом не являются падальщиками в чистом виде.

Мог ли крупный тираннозавр вообще существовать как падальщик? Будучи единственным животным таких размеров в своей экосистеме, один тираннозавр, вероятно, мог распугать даже группу дромеозавров или троодонтид и заставить их бросить добычу, но могло ли это происходить на его территории достаточно часто, чтобы пищи хватало многотонному животному? Мало какое животное просто падает замертво; большинство хищников не каждый день убивают добычу во много раз крупнее, чем способны съесть, а птерозавры и птицы значительно быстрее добираются до трупа, при этом им требуется намного меньше пищи. Это может означать, что такое животное, как тираннозавр, должно было бы пребывать в постоянной гонке, добывая не очень доступную пищу, и, даже будь он эктотермом, ему бы требовалось огромное количество еды для поддержания жизнедеятельности и продолжения этой гонки. Также он сталкивался бы с серьезной конкуренцией со стороны молодых и наверняка намного более быстрых представителей его собственного вида. Тираннозавры, возможно, были эффективными и экономичными ходоками и даже бегунами, но одно это не могло бы им позволять всегда находить достаточно мяса. Словом, идея, что крупные тираннозавры были чистыми падальщиками, явно сомнительна, и в поддержку ее нет реальных данных. Но питались ли они вообще таким способом?

Некоторые давние работы предполагали, что такое случалось. Известен фрагмент таза трицератопса с отсутствующим большим куском и многочисленными следами зубов тираннозавра. Это, несомненно, показывает, что как минимум один тираннозавр плотно пообедал тушей трицератопса, но это могло быть и последнее обгладывание трупа{70}. Хищники всех видов чаще всего едят больших животных (которых не могут проглотить за пару укусов) стереотипным образом, начиная с областей концентрации мышечной массы (например, с бедер), и переходят к внутренностям, потом двигаются к участкам, где мяса значительно меньше, таким как шея и стопы, а заканчивают обычно головой. Если крупное животное или целая стая кормятся трупом несколько дней, то от трупа в итоге почти ничего не остается, но невозможно сказать, обгладывал ли тираннозавр в вышеприведенном примере последние остатки мяса с давно мертвого цератопса или с убитого им самим и поедаемого на протяжении нескольких дней.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни
Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Теория эволюции посредством естественного отбора знакома нам со школьной скамьи и, казалось бы, может быть интересна лишь тем, кто увлекается или профессионально занимается биологией. Но, помимо очевидных успехов в объяснении разнообразия живых организмов, у этой теории есть и иные, менее очевидные, но не менее важные следствия. Один из самых известных современных философов, профессор Университета Тафтс (США) Дэниел Деннет показывает, как теория Дарвина меняет наши представления об устройстве мира и о самих себе. Принцип эволюции посредством естественного отбора позволяет объяснить все существующее, не прибегая к высшим целям и мистическим силам. Он демонстрирует рождение порядка из хаоса, смысла из бессмысленности и морали из животных инстинктов. Принцип эволюции – это новый способ мышления, позволяющий понять, как самые возвышенные феномены культуры возникли и развились исключительно в силу биологических способностей. «Опасная» идея Дарвина разрушает представление о человеческой исключительности, но взамен дает людям возможность по-настоящему познать самих себя. Книгу перевела М. Семиколенных, кандидат культурологии, научный сотрудник РХГА.

Дэниел К. Деннетт

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости
Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости

Мы пользуемся своим мозгом каждое мгновение, и при этом лишь немногие из нас представляют себе, как он работает. Большинство из того, что, как нам кажется, мы знаем, почерпнуто из общеизвестных фактов, которые не всегда верны… Почему мы никогда не забудем, как водить машину, но можем потерять от нее ключи? Правда, что можно вызубрить весь материал прямо перед экзаменом? Станет ли ребенок умнее, если будет слушать классическую музыку в утробе матери? Убиваем ли мы клетки своего мозга, употребляя спиртное? Думают ли мужчины и женщины по-разному? На эти и многие другие вопросы может дать ответы наш мозг. Глубокая и увлекательная книга, написанная выдающимися американскими учеными-нейробиологами, предлагает узнать больше об этом загадочном природном механизме. Минимум наукообразности — максимум интереснейшей информации и полезных фактов, связанных с самыми актуальными темами: личной жизнью, обучением, карьерой, здоровьем. Перевод: Алина Черняк

Сандра Амодт , Сэм Вонг

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука