Хроники. Том 1

Сьюз потом говорила, что Мэри не хотела меня обидеть. На самом деле — хотела. Она делала все, что в ее власти, дабы нас разлучить, но мы все равно продолжали встречаться.

Я задыхался, и это значило, что пора обзаводиться собственным углом — с постелью, печкой и столами. Настало время. Наверно, могло бы и раньше в голову прийти, но мне нравилось кочевать по знакомым. Меньше хлопот, почти никакой ответственности: я мог спокойно приходить куда-то, иногда с собственным ключом, и там на полках — много книг в твердых переплетах, кипы пластинок для фонографа. Когда я ничем больше не занимался, я листал книги и слушал пластинки.

Поскольку отсутствие своего жилья уже нервировало мою сверхчувствительную натуру, после года такой городской жизни я снял себе квартирку на третьем этаже в доме без лифта на Западной 4-й улице, 161, за шестьдесят долларов в месяц. Не хоромы — просто две комнатки над макаронной Бруно, рядом с местным магазином пластинок и лавкой мебельных припасов с другой стороны. В квартире была спаленка, больше похожая на просторный чулан, и кухонька, гостиная с камином и двумя окнами на пожарные лестницы и узкие дворики. Там едва хватало места одному человеку, с наступлением темноты отключалось отопление, и греться приходилось от обеих газовых конфорок, включенных на полную мощность. Мебели тут не полагалось. Только въехав, я сразу ее себе смастерил. Занял инструменты и соорудил пару столов, один из которых служил письменным. Кроме того, построил комод и раму для кровати. Дерево я брал в лавке, крепил сопутствующим железом — оцинкованными гвоздями, дюбелями и петлями, квадратами ковкого чугуна толщиной 3 8 дюйма, латунью и медью, шурупами с круглыми шляпками. За материалом далеко ходить не надо, все внизу. Все это я творил при помощи ножовок, стамесок и отверток — даже сделал себе пару зеркал, вспомнив старые методы, которым научился в старших классах на уроках столярного дела: брал листы стекла, ртуть и фольгу.

Мне нравилось этим заниматься — помимо то есть музыки. Я купил подержанный телевизор и поставил на один из комодов, купил матрас и раздобыл коврик, которым застелил половицы. В «Вулворте» купил проигрыватель и водрузил на стол. Маленькая комната казалась мне безупречной, и впервые я почувствовал, что у меня появилось свое жилье.

Сьюз и я все больше времени проводили вместе, и я начал расширять свои горизонты — лучше понимал, что у нее за мир, а особенно — вне-бродвейская сцена… Смотрел много работ Лероя Джоунза — «Голландец», «Крещение». Видел торчковую пьесу Гелбера «Курьер», «Гауптвахту» в Живом театре и другие замечательные пьесы. Мы ходили на тусовки художников — в «Каффе Кино», галереи «Камино» и «Эгида». Смотрели комедию дель-арте: лавка в Нижнем Ист-Сайде была перестроена под маленький театр с огромными куклами в человеческий рост, которые тряслись и качались. Там я видел пару пьес: в одной солдат, проститутка, судья и адвокат были одной куклой. Помещение крохотное, а куклы здоровенные и потому выглядели странно, тревожно и агрессивно; совсем не похожи на смешного деревянного тупицу Чарли Маккарти в смокинге — куклу Эдгара Бергена, которую мы все так хорошо знали и любили.