– Ну, кто-нибудь объяснит мне, что за ерунда здесь творится?- несколько раздраженно спросил Ольг после пары минут молчания. Оба участника конфликта стояли в своих углах, уставившись куда угодно, только не на него. Элиа все еще сжимал кулаки и беззвучно бормотал ругательства, Кларенс с интересом поглядывал на краешек своей подушки, свалившейся с кровати.
Ольг сел, но так, чтобы контролировать каждое их движение. Не то что бы он боялся, что они снова начнут бить друг друга, просто ему было интересно наблюдать.
Сам Элиа стоял, едва сдерживая слезы. Попало ему изрядно – Ольг был уверен, что до встречи с ним он не дрался ни разу и отсутствие опыта сказывалось. Что-то подсказывало тану, что несмотря на это, Элиа был зачинщиком. Кларенс попросту не стал бы сам начинать драку с ним, особенно в опасной близости с Ольгом – у него хватило бы благоразумия восемь раз подумать, прежде чем это сделать. Что ж, Ольг ожидал скорого взрыва, но вот что это случится так быстро, предусмотреть не мог…
– Я могу и подождать,- с натугой заметил он, когда понял, что объяснять никто ничего не собирается,- По правде говоря, я могу ждать очень долго. Но я узнаю, по какому поводу двое моих друзей скатились к вульгарной драке.
Кларенс тяжело выдохнул, старательно избегая взгляда тана. У него было не слишком огорченное лицо: просто как у человека, чей день с утра не заладился. Элиа прошептал нечто, очень похожее на ругательство, которое Ольг как-то слышал в порту: не то чтобы очень редкое, просто одно из самых крепких.
– Так. Если вы не хотите мне этого говорить – не надо. Будем считать, это я не желаю с вами разговаривать. Совсем,- жестко добавил он.
Ольг спокойно встал. Оба проводили его взглядом, когда он вышел, аккуратно затворив за собой дверь.
Кларенс хмуро осмотрелся и последовал за ним.
Элиа сполз на пол и просто заплакал, уткнувшись лицом в колени.
Ольг наблюдал как за бортом пенятся волны. Их изменчивый, то лазоревый, то бирюзовый, то стальной как вот сейчас, цвет безмерно удивлял его и восхищал. Это, пожалуй, было лучшее в море – его цвет. Все остальное Ольгу нравилось редко: он, по причине морской болезни, недолюбливал и корабли, и плавания.
Сшибая по пути какое-то ведро, к нему стремительно подошел Кларенс, уставился сначала на особо причудливо изогнувшуюся волну, потом на непроницаемое лицо старшего товарища.
– Это я начал драку. Из-за…э-э-э…мы с Элиа не сошлись во мнениях… Я…хотел украсть кошель у Северина, а он пытался меня отговорить…ну, не совсем отговорить…
– Не лги мне.
У Кларенса было озадаченное лицо: он видимо рассчитывал на то, что его объяснения помогут всем – и так, чтобы не попало Элиа, и чтобы Ольг был доволен тем, как Кларенс опять все всем испортил. Не вышло. Ольг, несмотря на все свои многочисленные недостатки, никогда не был идиотом.
– Я…ладно, я соврал, – признался Кларенс.
– Почему? – спросил Ольг безо всякого видимого интереса. Тем не менее, ему было любопытно. Тан вообще был очень любопытен, но в отличие от того же Элиа мог это свое чувство держать в узде.
Кларенс тяжело вздохнул. Ветер трепал его длинные русые волосы, солнце отражалось в необычно серьезных глазах.
– Я думаю, что с ним что-то не так. Что-то изменилось, тан, и я никак не могу понять что именно. Но это связано с тем, что он узнал о своей семье, как мне кажется.
Да, подумал Ольг, это становится очевидным, коли даже келонский бродяга что-то заметил.
– Почему вы подрались?
Кларенс скривился как от зубной боли:
– Зачем тебе?
– Может быть мне просто интересно,- ухмыльнулся Ольг. Келонец пожал плечами. Он не верил в простой интерес – особенно, когда дело казалось тана. Опыт подсказывал ему, что тот ничего никогда не делал просто так.
– Может быть, тогда тебе просто надо спросить у Элиа, – предложил он язвительно.
– Я знаю, что это он начал драку. Знаю, что тебе это нравится не больше, чем мне. Я только не знаю, почему ты не расскажешь мне по какой причине вы устроили это идиотское представление!
– Не ори не меня! Я тебе не щенячьи преданный Элиа! Который настолько рехнулся, что хочет вернуться обратно, в ваш всеми богами проклятый замок! Один! Высадиться в ближайшем порту, сбежать, предать все, ради чего мы тащимся через полмира!
Внезапно, Кларенс замолк.
– Ладно.- сказал он,- Какое, в конце-концов, дело всем до мнения нищего бродяжки с келонских улиц.
У Ольга не было ни малейшего желания удерживать его на палубе.