Хроники Ваэлта - Часть I. Хранительница (СИ)

— Теперь, значит, знаешь? Лебен не сдержался?

— Сколлар догадался.

— Даже так… — тусклые глаза Николаса закрылись, и девушка поначалу решила, что элизианец отключился, но он спросил: — Ты знаешь, как она погибла?

— Знаю, что защищая тебя.

— Не меня, нет. Элизий. Линда была… она была очень храброй, — Хранитель делал частые паузы, чтобы отдышаться, казалось, что каждое последующее слово давалось ему с ещё большим трудом. — Не имея ни единого шанса на успех… в одиночку, как у вас на Земле говорят, бросилась на амбразуру. И я говорю не о его прихвостнях. Я говорю о нем самом. Благодаря таким, как она… благодаря жертвенности, Элизий все еще не пал.

И тут в жилах девушки закипела злость. Так вот чего добивался белоглазый! Вот почему он посадил ее в эту камеру! Ну уж нет, не дождется. Это неправильно. Все вокруг неправильно. Так не должно быть. Светлые артефакты не убивают своих носителей, а хорошие парни не приносят в жертву своих союзников. Пусть Ева и мало смыслила в магии, но она знала, что камень наделяет Хранителей силой, дающей возможность бороться со своим врагом. Сражаться, а не прятаться! Они сделали из дара проклятие, все они. Хаос запугал, а Элизий поддался этому страху.

Ева была уверена, что война не будет сразу проиграна, даже если Повелителю Хаоса удастся сломать Первокамень, альвы, люди и элизианцы все ещё могут побороться за свой дом. Сколько существует примеров даже в земной истории, когда загнанные в угол, потерявшие все преимущество, но не утратившие надежды стороны побеждали. Неужели они этого не понимают? Будь у нее шанс, обернись все иначе, она бы не стала забиваться в угол, она бы научилась, показала бы, что Хранители Первокамня — это больше, чем жертва, которую нужно принести во имя общего блага. Досада и раздражение жгли ее сердце, и Ева изо всех сил старалась не выместить их на умирающем Хранителе. Благо элизианец молчал, словно понял, что девушка больше не желала его слушать.

Тело пробил озноб, холод металла двери становился невыносимым. Ева аккуратно переползла в угол и, кажется, потратила на это последние силы, отчего в глазах потемнело и ещё сильнее закружилась голова. То ли погружаясь в сон, то ли отключаясь от изнурения, она оставила в своей голове лишь одну мысль: ее маму звали Линда…

Где-то далеко-далеко скрипнула дверь. Ева почувствовала, как сильные руки подняли ее на ноги, она хотела возмутиться, потребовать дать ей небольшую передышку, если потребуется, умолять. И тут ее крепко прижали к себе. И девушка почувствовала терпкий запах хвои. «Ну, надо же, — первое, что пришло в ее воспаленную голову. — Не припомню тут вечнозеленых лесов».

— Прости, — услышала она тихий голос над ухом.

На сердце стало так невыносимо легко, и пусть это было обманчивое спокойствие, пусть его объятия не могли быть вечными, а он сам не мог дать ей ничего, кроме собственного тепла, девушка не хотела, чтобы он ее отпускал. Ведь когда тебя окружает лишь тьма и боль, когда каждый второй, будь то друг или враг, желает твоей смерти, знать, что кому-то ты нужен, что кто-то готов рисковать собой ради только одного этого мгновения, что может быть важнее?

Сколл мягко отстранил Еву от себя и, аккуратно обхватив ее лицо руками, вытер большими пальцами слезы, покатившиеся по щекам. Затем он повернул голову в сторону Николаса.

— Живой?

— Был.

Убедившись, что девушка стоит самостоятельно на ногах, демон подошел к элизианцу.

— Кинтана, — обратился он к нему.

Николас раскрыл глаза и уставился на склонившегося над ним Сколла.

— Хватит сил на одну телепортацию?

— Куда? — прохрипел удивленный Хранитель.

— Врэим, — Сколл обернулся на Еву. — Забери ее отсюда.

— А камень?

— Тут я не помощник.

Сколл вернулся к Еве и вновь взял ее лицо в ладони, прижавшись лбом к ее лбу. Затем тихо проговорил:

— Как только окажешься в городе, найди Циано. Не доверяй никому. Пока камень здесь, ты нужна живой Хаосу, но никак не Элизию. Не знаю, насколько сильно, но ему тоже досталось, сомневаюсь, что он сможет в ближайшем будущем повторить, — и, опустив взгляд, добавил: — Мне жаль, что так мало могу для тебя сделать.

Прежде, чем Сколл ее отпустил, Ева нашла в себе силы обвить его шею и впиться поцелуем в губы, после чего отстранилась сама. На лице Сколла мелькнула легкая улыбка. Демон подвел девушку к элизианцу и протянул ему руку, на которую тот с недоверием вытаращился, но потом все-таки позволил помочь подняться. Затем Сколл вытащил из-за пояса нечто, похожее на темный мутный кристалл размером с ладонь.

— Ты покойник, Дерзер, — выдавил из себя Николас.

— Как и ты, Кинтана.

Демон провернул кристалл, разделив его на две части. Элизианец тут же взял Еву за руку, и полумрак камеры задрожал, а затем и вовсе разорвался ярчайшим лучом, от которого глазам девушки сделалось больно. Поначалу Ева и не поняла, что это всего-навсего лучи солнца, которое она уже и не надеялась когда-либо увидеть. Ослепнув, как от вспышки, девушка не сразу начала различать дома и вымощенную улицу, прохожих и озабоченные лица подоспевших к ним Стражей.