Хроники вечной жизни. Иезуит (СИ)

Индеец на пальцах показал — тридцать четыре и добавил:

— Один ушел. Мы пытались его преследовать, но он словно растворился в воздухе.

— Плохо. Что ж, будем надеяться, он не дойдет до своих.

Инки возвращались с богатой добычей. Подходя к воротам, Сампа Анка со смехом спросил Иштвана:

— Кстати, Амаута, а почему ты отдавал приказы на языке белых?

Иштван долго раздумывал, правильно ли поступил, когда помог туземцам победить белых. Возможно, стоило наплевать на рудники, пробраться к испанцам, предупредить об индейском поселении?

Его мнение постоянно менялось: то он считал, что принял верное решение, то корил себя за глупость и поспешность. Да, он сохранил возможность получить рудники, но потерял шанс на свободу, возможно, единственный. Когда еще представится случай?

"Дурак, дурак! — ругал себя священник. — Зачем мне золото в этой дыре? Я столько лет стремился вернуться к европейцам, а упустил такую возможность из-за глупой жадности!"

Он понимал, что ничего уже не изменить. Отчаяние душило его, и Иштван был готов на все, лишь бы вырваться из селенья-ловушки.

* * *

После сражения с испанцами Иштван стал замечать, что Апу Ума часто пребывает в задумчивости.

— Что тебя тревожит, Великий Вождь? — решился спросить он однажды.

— Рано или поздно белые доберутся до нас, — вздохнул Апу Ума.

— Может, стоит уйти подальше в сельву?

— Нет, Амаута. Это очень трудно. Пока мой дед добрался от Анд и построил здесь город, он потерял больше половины своих людей.

— Что ж, значит, остается только молиться.

— Да, ты прав. Но мне бы не хотелось, чтоб то немногое, что мы смогли сохранить, досталось белым.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Иштван.

Апу Ума вздохнул и махнул рукой.

— Пошли.

Он кликнул Сампа Анку, и втроем они направились в один из деревянных складов. Иштван бывал здесь десятки раз, но никогда не видел чего-либо ценного. Корзины с маисом, мешки с маниоком и картошкой, сосуды с напитками. Вряд ли такие мелочи могли занимать вождя.

Между тем Апу Ума собственноручно запер дверь изнутри, а Анка прошел в дальний угол и принялся освобождать его от корзин и прочей утвари. Вскоре Иштван увидел лежащий на полу большой плоский камень. Вождь с сыном отодвинули его в сторону, и взору открылся вырытый в земле лаз.

— Подземный ход? — удивился Иштван.

— Нет, — покачал головой Сампа Анка, — просто хранилище.

Он взял в руки факел, и все трое осторожно спустились вниз. Там, под полом склада, оказалась небольшая комнатка, заваленная соломой. Апу Ума раскидал ее в стороны, и Иштван увидел необычную статуэтку с головой в виде куба. Она достигала четверти эстадо в высоту и была сделана из чистого золота. Это было то же самое изображение, что украшало куриканчу.

— Это Виракоча. В Куско он стоял в храме, а теперь приходится прятать его здесь.

В голосе вождя слышалась горечь.

«Ничего себе! Фунтов сорок, если не больше».

Апу Ума снова наклонился, и на этот раз из-под соломы показался золотой ларец.

— Здесь изумруды и прочие камни, — пояснил он.

— И ты боишься, что белые все это найдут?

— Да, Амаута. Прошу тебя, придумай способ спрятать все так, чтобы никто никогда не отыскал Виракочу и камни.

— Но ведь тогда и твои люди не смогут их найти.

— Неважно. Я хотел послать несколько человек, которые бы надежно сокрыли Виракочу, а потом убить их, но рука не поднимается. К тому же, они могут разболтать тайну до своей смерти.

— Я не понимаю тебя, Великий. Это очень дорогая вещь. Неужели нельзя найти способ продать ее? Пусть не саму статую, но вы можете ее переплавить — это лучше, чем где-то зарыть.

— А вот этого, Амаута, ты понять никогда не сможешь. Ты мыслишь, как белый. Для вас золото — это хорошая еда, мягкая постель и даже власть над другими. Для нас — священный символ Солнца, его подарок. Мы бережем золото и радуемся ему, как вы радуетесь свежему утру или каплям дождя в жаркий день. И продать его так же невозможно, как ветер или росу.

«Да уж, и в самом деле, этого мне не понять. Но как жаль прятать такую вещь! Впрочем, в «моих» рудниках золота в сотни раз больше».

— Хорошо, Великий Вождь, — кивнул Иштван, — я придумаю способ.

Через неделю он изложил Апу Уме свой план. Тот пришел в восторг и приказал немедленно изготовить двадцать одинаковых деревянных ящиков. Работа оказалась непростой, ведь у инков не было лесопилки, и каждую плашку они изготовляли вручную с помощью каменных и бронзовых топоров.

Как только ящики были закончены, вождь, Иштван и Сампа Анка заперлись в доме. В один из них они уложили статую Виракочи, в другой — ларец с драгоценными камнями, а остальные наполнили черепками и булыжниками, уравняв все двадцать по весу. Потом под их присмотром мастера заколотили ящики столь крепко, что без специальных инструментов открыть их стало невозможно.

Когда все было готово, вождь призвал шестьдесят мужчин, разбил их на группы по трое, и каждой поручил спрятать один из ящиков.

— Храбрые мои воины, я велю вам укрыть эту ношу в самом надежном месте, которое вы только сможете отыскать. А потом — навсегда забыть к нему дорогу.