Хроники вечной жизни. Иезуит (СИ)

Роберто Беллармино был выдающейся личностью. Он происходил из семьи обедневших тосканских дворян и положения достиг исключительно личными заслугами. Высокий, худощавый, с тонкими чертами лица и большим, с горбинкой, носом, он был священником и философом, прекрасно разбирался во всех науках, писал стихи, поэмы и хорошо понимал человеческую природу. Состоя, кроме ректорской, в должности Великого инквизитора католической церкви, он тринадцать лет назад был главным обвинителем на процессе знаменитого еретика Джордано Бруно.

Преподаватель-иезуит Бернардо Вилларди, тучный священник лет сорока с проницательным, умным взглядом, проводил юношу в комнату, где за большим дубовым столом расположилось с дюжину студентов. Вокруг стояли массивные шкафы с книгами, в углу красовался огромный глобус.

— Позвольте представить, братья, синьор Стефанио Надьо. Прошу вас, брат Стефанио, займите место за столом. У нас сейчас проходит диспут на тему коллегий. Надеюсь, с такими блестящими рекомендациями вам не составит труда быстро уловить суть сегодняшнего вопроса.

Под любопытными взглядами студентов юноша поклонился в знак приветствия и прошел к свободному стулу.

— Что ж, приступим, братья, — начал Бернардо Вилларди. — Сегодня мы поговорим о создании иезуитских коллегий. Представьте, что вам поручили организовать школы в городе, где об ордене ничего не слышали, и где нет никаких предпосылок для нашего дела. Средств у вас нет. Как вы будете действовать, чтобы в кратчайшие сроки добиться наилучших результатов и наибольшего влияния?

Иезуит оглядел студентов и кивнул.

— Прошу, брат Андреа.

Со своего места поднялся высокий, стройный юноша с красивыми, благородными чертами лица, точеным профилем и родинкой на левом виске.

— Я в первую очередь отправлюсь к королевскому наместнику, — уверенно заговорил он. — Расскажу о наших целях, о необходимости христианского образования и укрепления католической веры в городе.

— А если он окажется протестантом?

— Хм… Тогда я, пожалуй, умолчу о вере. Или найду лояльного нам члена городского совета.

— Я понял ваш ответ, благодарю, — отец Бернардо обвел взглядом студентов. — Все согласны?

Те дружно кивнули.

— Нет!

Учитель поднял удивленный взгляд.

— О, наш новый брат имеет иную точку зрения? Что ж, прошу.

— Думается, — начал Стефанио, — мы должны приходить на новое место босыми и в нищей одежде, питаться милостыней, жить при больницах и богадельнях, помогая самым несчастным, тем, кто тяжело болен и всеми покинут. Потом, немного освоившись, следует взять несколько учеников, преподавать им чтение, письмо и основы нашей веры. Бедняки охотно согласятся, если мы будем учить их детей бесплатно. Молва о нас быстро разнесется по городу, и вскоре количество учеников превысит возможности наших помещений. Тогда мы намекнем, что не можем брать детей богатых жителей из-за тесноты, и те охотно купят нам дом.

— Так-так, — с интересом кивнул отец Бернардо.

— Если не будет хватать учителей, позовем еще братьев. Таким образом мы сможем брать больше детей. Ну, а дальше уже само пойдет — как только купленный дом окажется мал, будут поступать новые пожертвования, и, возможно, нам уже хватит на коллегию, а через год-другой — на две или даже три. Спустя несколько лет окажется, что большая часть молодежи, в том числе и дети влиятельных персон, воспитана в наших школах, этим и будет обеспечиваться влияние ордена.

— Браво, брат Стефанио! Прекрасно, просто прекрасно! — Бернардо перевел взгляд на Андреа. — Учитесь, синьор Кальво.

После занятия братья окружили новичка, торопясь ему представиться.

— Маркантонио Франкотти.

— Джованни Питти.

— Анджело Джори.

И только Андреа Кальво обжег Стефанио недобрым взглядом и быстро вышел.

* * *

Андреа был вторым сыном Камилло Кальво, графа да Корреджо. Это крохотное графство находилось на севере Италии и формально входило в состав Священной Римской империи. Семейство Кальво распоряжалось им на протяжении нескольких веков, имело право чеканить собственную монету и вести каталог местных дворянских фамилий.

Всю жизнь Андреа лелеял мечту стать графом да Корреджо. Он любил свой неприступный замок, поля и равнины, раскинувшиеся между Альпами и Апеннинами, и мечтал обладать ими. Увы, этой привилегией владел его старший брат, Джованни Сиро, именно ему после смерти отца предстояло стать хозяином графства.

Когда Андреа исполнилось семь, он придумал план: мальчик решил, что став лучшим в учебе, фехтовании, охоте, он сможет стать первым и в очереди на графский титул. Ведь если родители увидят, что старший сын во всем уступает младшему, то, конечно, передадут права наследования ему, Андреа.

И он решительно приступил к исполнению своей мечты. Рьяно взялся за учебу и вскоре достиг больших успехов: отлично держался в седле, фехтовал, научился не только читать и писать, но и сочинять музыку, стихи. Часами корпя над книгами, он очень скоро стал разбираться в богословии и даже попытался вникнуть в экономические дела графства.