Хроники Вечности

Виктор замер на станции в ожидании поезда. Он старался делать вдохи как можно глубже, чтобы полностью проникнуться атмосферой станции метро, ощутить те тонкие нотки ароматов, присущих именно этому месту. Немного пахло лекарствами, как в городской больнице, и на секунду Вите показалось, что в этом месте раньше был какой-то госпиталь. Но нет, зная историю города, он себя одёрнул от излишней игры воображения. И вдруг, стоя совсем рядом у желтой линии, обдуваемый ветром приближающегося поезда, Виктор внезапно вспомнил всё. Яркими картинками в ускоренном режиме пронеслось как мама водила его в детстве каждый день к детскому психологу. Как она рыдала ночами, гладила его по говоре, приговаривая, что она не позволит ему сойти с ума, а потом кричала: «дед умер, умер!». Как отец ушёл однажды и больше никогда не вернулся. Как он сам лет в двенадцать или тринадцать с ужасом осознал, что дедушка и диковинные миры – это сны, а в реальности дедуля больше никогда не вернется, не возьмет его за руку и не расскажет сказку. И тогда же понял, что никому нельзя рассказывать о путешествиях в странном помещении с множеством окон-телевизоров, за которыми живут удивительные существа, люди и даже планеты. Вот, что было в тетрадках, которые он ненавидел сейчас всей душой и с легкостью оставил у Геннадия. А сны ведь не прекращались вплоть до двадцати пяти лет. Тогда он, наивный дурак, поделился с самым близким в тот момент человеком, с Оксаной, всем, что видел. С энтузиазмом, с надеждой на понимание показывал ей некоторые заметки из дневников, рассказывал, что видел. Но день ото дня она становилась всё серьезнее и постепенно отдалялась. В конце-концов, без разрешения перечитала все дневники. И с громким скандалом, проклиная всё на свете – его самого, его родителей, день их знакомства, собрала вещи и уехала к новому бойфренду. С того дня Витя упорно работал над своей «нормальностью». Прогонял дедулю и сны-путешествия по осьминогу, как в ужастиках прогоняют злых духов. Постепенно всё исчезло. Его реальность стала едина и за последние пять лет сложное детство вместе с параллельными мирами растворились как кошмарное видение.

«Наверное, я настолько сильно переживал утрату дедушки, – подумал Витя, – что придумал себе целую вселенную, – и мотнул головой». Он вышел из вагона на небольшой рынок с множеством киосков. Насыщенный запах подсолнечного масла и мяса заставил живот заурчать. Витя не удержался от покупки ароматного, только что поджаренного чебурека. В другой маленькой будочке взял заварной американо с молоком и вышел через турникеты на перрон. До электрички пятнадцать минут. Идеальный интервал, чтоб прожевать еду и сделать пару глотков кофе. Не хочется смущать людей в транспорте чебуречным запахом. Да и обедать в электричке некомфортно, все смотрят, разглядывают и наверняка что-нибудь осуждающее думают.

Дорогами за городом никто не занимается. Тут не то, чтобы про асфальт, даже про аккуратную насыпь речи не идёт. Глубокие колеи, проложенные многолетней ездой разного транспорта, осенью превращаются в сплошное грязевое месиво. Нужно идти по вялой траве, чтобы выпачкаться хотя бы не по колено. К маминому дому нужно подняться по пригорку. Витя, обдумывая каждый шаг, аккуратно поднялся по скользкому склону. Моросил мерзкий дождь, пришлось идти в капюшоне, из-за чего угол обзора сузился. Он подошёл к калитке и почистил подошвы от налипшей грязи о горизонтально лежащую металлическую планку. Встал на кирпичи рядом с воротами, дёрнул за веревочку, со стороны двора привязанную к запирающему рычажку – маленькая хитрость для «знающих», чтоб открыть дверь без ключа снаружи. Во дворе валяются гнилые яблоки, мать с бабушкой давно не могут своими силами выполнять всё необходимое для уюта в доме и порядка на участке. Только под окнами возле входа в дом ухоженные клумбы с пестрыми цветами. Витя громко постучал по деревянной двери и замер, прислушиваясь, идёт ли кто-то открыть ему дверь. Тишина. Своих ключей у него нет, в посёлке нет мастера, чтоб сделать дубликат, а съездить туда-обратно в город никак не соберётся. Дернул ручку – заперто. Позаглядывал в окна – занавески задернуты, а форточки открыты. Постучал по стеклу, крикнув «Ма, открывай!». Нет ответа. Может в саду что-то делают? По дорожке с плиткой обогнул дом, разглядывая посыпавшиеся на углах кирпичи, но в огороде тоже никого не было. Наверное, в магазин вышли. Хотя, тогда бы они встретились по дороге.