Хроники времен Сервантеса

Взглядом король нашел своего единственного сына Филиппа, слабовольного, не обремененного талантами. Все, что осталось ему от четырех браков. После смерти инфанта дона Карлоса Филипп Второй женился четвертым браком на своей двоюродной племяннице Анне Австрийской, дочери императора — кузена Максимилиана Второго. Всего у этой четы родилось пятеро детей, но выжил лишь четвертый ребенок, сын Филипп. Когда он появился на свет, отцу шел уже 51-й год. Филипп Второй сказал о нем: «Господь, которому угодно было даровать мне столько владений, отказал мне в сыне, способном ими управлять. Боюсь, что им самим будут управлять другие. Но что поделаешь, если Господу угодно возложить на хилые плечи этого инфанта столь тяжкое бремя».

В последнее время Филипп все чаще вспоминал своего единокровного брата Хуана. Когда-то он завидовал его славе, видел в нем опасного соперника. Дон Хуан был устранен по его приказу, и теперь, умирая, Филипп сожалел об этом. Вот кто сумел бы сохранить величие Испании. Но что сделано, то сделано.

— Инфант, — тихо произнес Филипп.

— Я здесь, отец, — сказал инфант, преклонив колено перед королевским ложем.

— Ты продолжишь войну с Англией или заключишь мир?

Голос Филиппа прерывался, и принц с трудом расслышал, что он сказал.

— Как вам будет угодно, отец.

«Дон Хуан не так бы мне отвечал», — подумал Филипп и закрыл глаза. Светильники у его ложа текли и блистали, но не могли рассеять наступившую ночную мглу своими огненными языками.

«Отходит», — услышал он голос своего лейб-медика, прежде чем душа покинула тело и унеслась туда, откуда нет возврата…

* * *

После ухода Филиппа Второго начался закат имперского величия Испании, растянувшийся на целое столетие. При этом короле маленький провинциальный городок Мадрид, расположенный на пустынном и бесплодном кастильском нагорье, стал столицей великой державы, а королевский дворец Эскориал превратился в символ испанского абсолютизма.

Здесь Филипп проводил большую часть времени. Здесь зрели его замыслы. Здесь он основал библиотеку — одну из лучших в Европе — и великолепную картинную галерею. Отсюда он руководил всеми правительственными институциями. В своем небольшом кабинете, куда имели доступ лишь несколько особо доверенных лиц, Филипп разбирал бумаги и вел обширную деловую переписку. При нем бюрократический аппарат разросся до неимоверных размеров. Он никому не доверял и старался лично контролировать все пружины власти, что неизбежно приводило к недостаточной эффективности в управлении.

Филипп Второй был монархом нового времени, вершителем закона и правосудия, недосягаемым, всевидящим и всемогущим. Его личность историки оценивают по-разному. Одни считают его монстром, отягощенным всевозможными пороками. Другие отмечают, что он был не только фанатичным католиком, но и широко образованным человеком, покровителем искусств. Надменный и замкнутый, строго придерживавшийся установленных им самим правил придворного этикета, он хорошо относился к своим слугам и терпимо — к человеческим слабостям. Один из придворных летописцев сравнил немощное тело Филиппа с узкой и тесной клеткой, где томился дух, для которого была мала вся небесная сфера.

С кончиной Филиппа Второго испанский золотой век, так называемый Pax Ispanica, не закончился. Наивысшего духовного рассвета Испания достигла именно при его преемнике Филиппе Третьем, хоть он и считается монархом слабым и безвольным. Его легкомыслие и неспособность к умственному труду выявились еще когда он был инфантом. Филиппа интересовали лишь охота да придворные празднества. Все дела управления этот веселый король передал своему фавориту герцогу Дерме, который со сворой своих прихлебателей вконец опустошил и без того скудную казну. Пришлось выдумывать и вводить новые налоги и должности. Дело доходило до абсурда. В Эскориале, например, появилась должность хранителя королевских светильников. Отныне только гранд, заплативший за эту должность большие деньги, имел право зажигать во дворце светильники. Если же его по какой-либо причине не было на месте, то даже королю приходилось сидеть в темноте. Маршал Басомпьер рассказал в своих воспоминаниях, что Филипп Третий умер оттого, что угорел, сидя у камина, так как придворные не успели своевременно найти единственного гранда, который имел право двигать кресло короля.

Удивительнее всего то, что при таком бездарном короле Испания сохраняла свое духовное величие еще несколько десятилетий. Правда, этому содействовал целый ряд обстоятельств. Франция, главная соперница империи Габсбургов, была ослаблена длительными религиозными войнами в период заката дома Валуа. Когда вождь гугенотов Генрих Наваррский в 1589 году стал королем и поменял веру («Париж стоит обедни»), непосредственная угроза раскола страны миновала, но на возвращение Франции в ранг великой державы ушли долгие годы.

В 1603 году умерла королева Англии. С уходом с политической сцены Европы двух заклятых врагов — Елизаветы Первой и Филиппа Второго, стало возможным наконец заключение англо-испанского мира.