Хроники времен Сервантеса

Причину столь странного образа жизни испанцев, парализующую любые проявления общественной активности, Сервантес увидел в наводнивших Испанию рыцарских романах. Поняв это, Сервантес решил искоренить зло в самом зародыше, осмеять в яркой художественной форме глупые фантазии, бесплодные мечтания, сентиментальный пафос и лицемерие, являвшиеся подоплекой фальшиво чувствительных рыцарских романов, настолько пришедшихся по вкусу испанцам, что никакой другой литературы они не желали читать.

Но как это часто бывает у людей гениальных, основная задача задуманного Сервантесом романа отошла на задний план. При таком глубоком и всестороннем знании Испании, при громадном запасе обработанных гениальным умом наблюдений над человеческими характерами роман Сервантеса явил изумительную картину нравов и обычаев испанского общества XVI века.

Что же касается самих рыцарских романов, то вот что говорит на эту тему испанский историк Тикнор: «Всего более достойно удивления то, что цель Сервантеса увенчалась успехом, не вызывающим ни малейшего сомнения. С 1605 года, когда появился „Дон Кихот“, не было написано ни одной рыцарской книги, с того же времени перестали перепечатываться, за незначительными исключениями, даже те романы, которые прежде пользовались огромной популярностью. Благодаря Сервантесу, рыцарские романы исчезли совершенно и стали представлять интерес лишь для библиофилов. Это был уникальный пример силы гениального ума, который одним хорошо поставленным ударом уничтожил цветущую и популярную область литературы великой и гордой нации».

* * *

После смерти короля Филиппа Сервантес покидает Севилью. Первый том начатого в тюрьме романа почти завершен, но как раз тогда он на целых пять лет исчезает из поля зрения. Сервантес ничего не публикует в это время и не имеет никакой связи с литературными кругами. Исчезновения из литературной жизни не очень преуспевшего драматурга и поэта почти никто не заметил.

По-видимому, в этот период своей жизни Сервантес напряженно размышляет и подводит итог своему жизненному опыту. Своему романтически-интуитивному восприятию жизни он придает теперь рассудочный характер. Сервантес понимает, что должен избавиться от наивной сентиментальности, присущей его ранним вещам. И он этого добивается. Начиная с первого тома «Дон Кихота» возникает совсем другой Сервантес. Не только в «Дон Кихоте», но и в других его поздних вещах проявляются и острая ирония, и тонкая сатира, и едкость горького опыта, накапливавшегося под солнцем многих небес.

Сервантеса мы вновь встречаем лишь в 1603 году в Вальядолиде, куда король Филипп Третий перевел свою резиденцию. Новую столицу тотчас же наводнили многочисленные придворные, идальго, гранды, генералы и авантюристы всех мастей. Городская беднота кормилась благодаря этому внезапному наплыву в Вальядолид людей состоятельных, привыкших сорить деньгами. Среди этой бедноты был и Сервантес.

В Вальядолид он привез лишь жалкие нищенские пожитки: вытертый плащ, камзол, в котором не хватало пуговиц, заплатанные башмаки, дырявые черные чулки, заштопанные зелеными нитками, и вещь, не имеющую цены: почти готовый первый том бессмертного романа.

Хроника семнадцатая, в которой рассказывается о переезде семьи Сервантеса в Вальядолид и об ошеломляющем успехе первого тома «Дон Кихота»

Пришла весна. Деревья в Вальядолиде и окрестностях покрылись зелеными почками, дожди прекратились, и пастухи начали выгонять в поле стада. Сервантес каждое утро после завтрака отправлялся в часовую прогулку по городу. Доходил до королевского дворца и возвращался обратно, наслаждаясь звонким весенним воздухом. Он давно устал от скитальческой жизни, полной тревог, стремлений и борьбы. Уже появились признаки наступающей старости. Все чаще давали о себе знать старые раны. Тем не менее он по-прежнему был устремлен в будущее и не сомневался, что займет причитающееся ему по праву место на литературном Олимпе.