Хроники всего мира: Время расцвета

С дороги «тройка» казалась совсем игрушечной, всё удаляясь от зевак, членов министерской комиссии, журналистов, фотографов и даже короля Вильгельма, чтобы, Эмма знала, развернуться над озером, пройти над швейцарской стороной и, если удастся, вернуться прямо к месту старта – ничто не характеризует корабль с лучшей стороны, чем умение причаливать к родной гавани. Дирижабль плыл на запад над Боденским озером, тень его двигалась по волнам внизу, и чайки летели за тенью, приняв её то ли за большой корабль, то ли за маленького кита (хотя откуда бы ему здесь взяться, но чайкам то было неведомо), в надежде поживиться рыбой. Когда через два часа и семнадцать минут пройдя девяносто семь километров «тройка» послушно, словно ручная птица, опустилась к толпе, десятки людских рук схватили швартовы, потянули дружно вперёд и вниз, и та аккуратно придержала обе рубки над зелёной ещё травой, подождала, пока бросят якоря и закрепят их в земле, и лишь потом замерла, подрагивая тканью.

Вокруг творилось безумие: экипажу подавали руки, вытягивали их из кабин, ставили на землю, обнимали, хлопали по спинам, кричали «Успех!» и «Слава Цеппелину!». Эмма протискивалась к своим, чтобы отхлебнуть хоть маленькую ложечку этого счастья, но уже сейчас её внутри захлёстывало какое-то новое чувство, которое раньше ей было неведомо – успех общего дела. Она махала рукой из-за спин и кричала «Браво! Браво!», подскакивала и снова пробиралась сквозь толпу. Когда наконец она выбралась к экипажу, то первым бросилась обнимать Дюрра – тот оказался ближе всех и, к тому же, стоял лицом.

– Герр Дюрр, поздравляю! Вы герои! У вас получилось! – Эмма отлипла от Людвига, затрясла его руку, но не удержалась и снова обняла. Сердце Дюрра молотило, как сумасшедшее, но Эмма ничего не заметила, потому что у неё самой от счастья выпрыгивали все внутренности. Конструктор как-то странно сник и позволял себя мять и трясти, как куклу.

– Верно, это шок! Поздравляю! Поздравляю тысячу раз, вы молодцы! – и кинулась обнимать такелажника Маркуса.

Когда Эмме удалось добраться до начальника, она увидела рядом с ним военного, красивого, но с удивительно кислым для такого дня лицом, и ещё какого-то господина, кажется, из министерства. Эмма, улыбаясь и светясь, встала за спиной министерского господина, чтобы Цеппелин её увидел.

– Поздравляю вас, граф, – кислый военный старался держать лицо, но оно у него всякий раз сползало. – Ходовые качества корабля действительно отличные. Элеваторы обеспечивают больший контроль тангажа и крена, а это, конечно, положительно сказывается на аэродинамике при подъёме и спуске.

– Благодарю вас, майор. Да и скорости удалось добиться приличной, доходило до шестидесяти километров в час.

Цеппелин вроде бы говорил серьёзно, но Эмма уже знала, что он улыбается: и усы, и глаза заходились внутренним смехом. Майор вежливо кивнул, сердито отвернулся к своему сопровождающему и отошёл от триумфатора в толпу. Эмма приблизилась к графу.

– Эк мы прищучили его, фройляйн Эмфольг! – зашептал помощнице Цеппелин, взял помощницу под локоть и хитро заулыбался.

– Не то слово, шеф! Поздравляю! А кто это?

– А это, дорогая Эмма, наш соперник. Майор Ганс Гросс, командир второго прусского батальона дирижаблей. Конструктор полужёсткого кильватерного дирижабля. Слышали про него? – Эмма затрясла головой. – Он преподаёт в военно-технической академии и в военном министерстве ещё экспертом подвязался. Ну вот на лекции как-то раз и сказал, что я украл идею жёсткого дирижабля у Шварца.

– Да что вы?! – Эмма негодующе сжала кулаки.

– Ага. Ну я и вызвал его на дуэль, – спокойно продолжил граф, словно речь шла не о дуэли, а о паре пива с сосисками. Эмма вскинула брови и неприлично раскрыла рот, как бы пытаясь угадать, кто же кого? Цеппелину была приятна эта юная реакция, всё-то ей в новинку: и жизнь, и смерть.

– Да не было дуэли, император запретил.

– Ух, гад, – прошипела Эмма в спину уходящему майору. Цеппелин засмеялся.

– Нет, точно не гад. Тоже болен небом, как вы и я. У него уже под двести полётов на воздушном шаре, ни у кого столько вылетов не было.

Эмма заметила, что в словах Цеппелина закралась зависть, и решила подбодрить.

– А всё же вы лучше! И я горда, что работаю с вами! Можно вас обнять?

– Можно, – великодушно ответил шеф и сам притянул к себе помощницу. – Спасибо, фройляйн Эмма, спасибо. Вы действительно принесли нам удачу. Ну, пойдёмте наслаждаться славой?

И Эмма растянулась в такой счастливой улыбке, что Цеппелин засмеялся в голос и хлопнул себя рукой по бедру.

– Пойдёмте, пойдёмте. Познакомлю вас с разными шишками.

Отошли на полшага, подошёл тот самый господин, за спиной которого толкалась Эмма. Горячо поприветствовав графа, как старого друга, господин посмотрел на Эмму.

– Моя верная помощница фройляйн Эмма Остерман. Эмма, познакомьтесь, это Теодор Левальд, директор министерства культуры в отделе внутренних дел. Спас нас от банкротства в девятьсот четвёртом. Увидел на всемирной ярмарке наш дирижабль и убедил военных, что технология интересная. Ну, мы тогда ещё побарахтались.