Хроники Земли Простой

— А кто мы будем? — спросила Белинда.

— Придумала! — вскричала Аманда. — Мы будем купцами! У Хромоя Сома столько добра! Он будет купец, Эрвин — охранник, я буду любимой младшей дочерью купца, а Белинда будет его жена и моя злая мачеха.

— Интересно это, — вздорным голосом сказала Белинда, стервенея прямо на глазах, — с чего это я буду злой мачехой, а ты любимой дочкой?

Авторы сознательно избавляют читателя от описания случившейся затем неприглядной сцены. Кому интересно, того мы с удовольствием отсылаем к любому из диалогов между любыми ссорящимися лучшими подругами, учащимися в любой школе любого города любой страны.

В полдень разведывательная партия без особых проблем проникла в город. Идея, предложенная Амандой, оказалась удачной. Очень достоверно выглядел Эрвин в роли охранника, но самое большое впечатление на начальника приворотной стражи произвели непрерывно вздорящие между собой мачеха и падчерица. Уже через пять минут начальник стражи Болта Ба Букис почувствовал, что настоятельно нуждается в тишине и велел пропустить купца и его семейство в Клепсис, дивясь, какими все-таки склочными могут быть столь милые на первый взгляд девицы. Если бы начальник стражи увидел, что произошло, как только семейство пересекли линию ворот, он бы удивился еще больше, поскольку сразу же за воротами власть неожиданно перешла в руки охранника. В энергических выражениях Эрвин велел заткнуться мачехе и падчерице и с солдатской прямотой подкрепил свои слова энергическими жестами. Затем Эрвин настоятельно рекомендовал своим друзьям не терять бдительности, что и было исполнено.

Зрелище, что и говорить, было диковатое. По улице Стражи, словно чего-то опасаясь, двигался купец в сопровождении семьи, трех свиней и нескольких мулов с поклажей. Время от времени охранник зловещим шепотом призывал своих спутников вести себя натурально, и тогда лица путешественников искажала гримаса, долженствовавшая обозначать непринужденную улыбку. Естественнее всех вели себя свиньи, степенно трусившие по улице Стражи в направлении Центральной площади.

Вскорости со стороны Центральной площади славного города Клепсиса стал доноситься невнятный шум. Шума было много и характер он имел крайне непонятный, немного, впрочем, напоминая шум леса вперемешку с народным бунтом. Надо ли говорить о том, что наши друзья непроизвольно ускорили шаг, и вскоре оказались на площади. Картина, открывшаяся их взору, была поистине удивительна. В самом деле, нечасто увидишь Центральную площадь города, украшенную дубовой рощей, выросшей на развалинах тюрьмы.

Микки плакал навзрыд, судорожно топая ногами. Вдумчивый читатель, а авторы надеются, что их аудиторию составляют именно вдумчивые читатели, наверняка помнит о некоем загадочном свойстве организма юного владетеля Бленда. Вот и на этот раз там, куда градом катились слезы, начали пробиваться ростки какого-то растения. Если учесть что там, куда падали брызги от лужи, наплаканной юным Спиллейном, они тоже лезли, то станет ясно, что полезли они по всей камере. Поражал тот факт, что пробивающиеся деревья, а уже через минуту стало ясно, что это деревья, не останавливало даже то, что пол был каменный. Корни дубов, а уже через две минуты стало ясно, что это дубы, свободно впивались в камень.

По стенам застенка (стены застенка — блеск! — Саркаст. прим. переводчика) побежали трещины, из помещения этажом ниже послышались крики изумленных узников, спустя еще пару минут крики донеслись с этажа, расположенного еще ниже (ниже был расположен подвал. — Прим. переводчика). Здание ходило ходуном, несмотря на то, что было оно основательным, старинной кладки. Отовсюду неслись истошные вопли заключенных и охранников, многие из которых стояли обнявшись (редкое, кстати сказать, зрелище — Прим. переводчика. Уймись! — Прим. авторов.) и орали благим матом. Трещины становились все шире, в некоторые из них уже свободно мог пройти средней упитанности священник-вордисканец. С грохотом начали рушиться перекрытия, и народ начал разбегаться.

Поняв, что медлить нельзя Микки решительно прекратил плакать и выпрыгнул в трещину. Уже выпрыгнув, он понял, что второй этаж старинного здания — это все-таки высоковато и начал издавать громкий крик "А-а-а!"

— Смотрите! — вскричала Белинда, указывая пальцем на человека неподвижно лежащего подле развалин тюрьмы. — Это он!!!

И она побежала через площадь, рыдая и спотыкаясь. Несколько мгновений разведчики смотрели ей вслед, а потом побежали за ней. Многие из свободных клепчан, наблюдавшие за катаклизмом, решив, что начинается самое интересное, тоже побежали следом. Таким образом, уже через минуту вокруг лежащего без чувств Микки собралась приличная толпа, и любители зрелищ все подбегали и подбегали. Возникла небольшая давка.