Хроники железных драконов

Каждый вечер, перед тем как уснуть, Джейн разговаривала с 7332-м или, молча медитируя, усилием воли старалась донести до него свои нужды. «Мои туфли износились, — думала она, — скоро мне понадобятся новые. И обувь на сырую погоду тоже. Деньги на учебники, новые джинсы, плакат с Брайаном Фаустом, одетым в черную кожу и со свисающим до бедра „стратокастером“». Иногда дракон слушал, но чаще — нет. И сегодня наконец кумулятивный эффект от его безразличия поднялся в ней, вскипел и хлынул из глаз.

— Чтоб тебя разнесло! Почему ты мне не отвечаешь, сарделька летучая? Почему? — Сдув со щеки слезу, Джейн врезала кулаком по листовой броне. — Знаешь что? Я уже не верю, что ты живой. У тебя топлива оставалось всего на один полет, и ты его извел. Теперь ты просто куча железа. Может, в твоих сетях и есть еще ток, нечто вроде смутного сознания, но это все. Ты теперь как после лоботомии, даже говорить не можешь. Ты ничто! Nada[5]. Продать тебя на металлолом и не мучиться!

Никакого ответа.

Джейн гневно смахнула учебники с кресла пилота и плюхнулась в него сама. Книги соскользнули и рассыпались по стеганому одеялу, покрывавшему ее голый матрас. Она пока не успела обрасти сколько-нибудь осмысленным скарбом, но даже для тех скудных пожитков, которые у нее имелись, в кабине едва хватало места.

От прикосновения пальцев ожили навигационные системы. Панорама сомкнулась вокруг головы подменыша, и она снова увидела мир глазами Меланхтона. Дракон смотрел в землю. Джейн перестроилась на круговой обзор. Поле ее зрения теперь составляло 360 градусов, охватывая с одной стороны помойку с кустами и короткий крутой склон — с другой. Там виднелись узкие, покрытые гарью задние дворы закопченных придорожных кирпичных домиков, ржавеющие остовы велосипедов и других мертвых машин. В зрительном спектре дракона надписи на стенах сияли не хуже неоновых: «Эльфей на мыло!» и «Вся власть гномам!» — с парой скрещенных молотов под ней. В человеческой части спектра три окна мерцали потусторонней синевой телевизионных экранов.

Долгое мгновение Джейн будто балансировала на краю пропасти, готовая призвать 7332-го по имени. Первый слог так и вертелся у нее на кончике языка. Но потом к горлу подкатила сильнейшая, едва ли не до рвоты, тошнота. Нечто начало разворачиваться в ее мозгу.

Взгляд расфокусировался и обратился внутрь, на диагностику механизма; зеленые линии прокрутились и размножились в геометрической прогрессии, словно жили собственной жизнью. Представленный в виде схемы, Меланхтон развернулся объемной картой сплошных разрушений и упадка. Каждая поломка и неисправность, каждый узел, требовавший вмешательства техника — смазки, замены перегоревшей проводки, изношенных узлов или деталей, — проступили с ослепляющей очевидностью. Вороненое стальное тело изрешетили, должно быть, тысячи ран, и каждая служила напоминанием о том, как Джейн собственной душой поклялась их все исцелить.

Присутствие 7332-го ожило вокруг нее массой холодного железа и холодной, холодной крови. Она ощутила себя муравьем на вздрагивающей от подземных толчков вершине горы. Дракон излучал ауру болезни и страданий, от которой, казалось, чернел воздух, и до подменыша впервые дошло — в нынешнем состоянии Меланхтон уподобился затравленному и обозленному на весь белый свет калеке. И как любое искалеченное существо, он может в любой момент выплеснуть свою боль и тоску на кого угодно, причем в форме наиболее соответствующей его прежнему могуществу и потребностям.

Благоразумие вернулось к ней, и вместе с ним пришел страх.

Руки внезапно похолодели. Она шлепком ладони выключила интерактивные устройства. Присутствие дракона угасло.

Спустя какое-то время девочка успокоилась и принялась собирать рассыпавшиеся книги. Пожалуй, она не будет называть истинное имя 7332-го. По крайней мере, не сегодня. Их следующую беседу придется отложить до более подходящего случая.

Но напечатанное в учебниках теперь напрочь перестало доходить до ее сознания. Семь раз подряд тупо пробежав глазами одну и ту же страницу, Джейн не смогла понять даже того, о чем там говорится. Она выпустила книгу из пальцев, перекатилась на спину и рассеянно уставилась в стальной потолок.

Через несколько секунд ее рыдания наполнили бронированную кабину.

Одиночество казалось ошеломляющим, изоляция — полной. Собственная неполноценность давила на нее подобно физическому увечью. Кому она нужна в этом мире, подменыш, маленькая воровка, отстающая по всем школьным предметам!

Глава 7